Неточные совпадения
Самгин в одной штанине
бросился к постели, выхватил из ночного столика браунинг, но, бросив его на постель, надел брюки, туфли, пиджак и снова подбежал
к окну;
солдат, стрелявший с колена, переваливаясь с бока на бок, катился по мостовой на панель, тот, что был впереди его, — исчез, а трое все еще лежали, стреляя.
Несколько человек, должно быть — молодых, судя по легкости их прыжков, запутались среди лошадей,
бросаясь от одной
к другой, а лошади подскакивали
к ним боком, и
солдаты, наклоняясь, смахивали людей с ног на землю, точно для того чтоб лошади прыгали через них.
Гааз жил в больнице. Приходит
к нему перед обедом какой-то больной посоветоваться. Гааз осмотрел его и пошел в кабинет что-то прописать. Возвратившись, он не нашел ни больного, ни серебряных приборов, лежавших на столе. Гааз позвал сторожа и спросил, не входил ли кто, кроме больного? Сторож смекнул дело,
бросился вон и через минуту возвратился с ложками и пациентом, которого он остановил с помощию другого больничного
солдата. Мошенник
бросился в ноги доктору и просил помилования. Гааз сконфузился.
Последнее открытие вышибло из старого
солдата весь хмель, и он
бросился к двери.
Один момент — и детская душа улетела бы из маленького тельца, как легкий вздох, но в эту самую минуту за избушкой раздался отчаянный, нечеловеческий крик. Макар
бросился из избушки, как был без шапки. Саженях в двадцати от избушки, в мелкой березовой поросли копошились в снегу три человеческих фигуры. Подбежав
к ним, Макар увидел, как
солдат Артем одною рукой старался оттащить голосившую Аграфену с лежавшего ничком в снегу Кирилла, а другою рукой ощупывал убитого, отыскивая что-то еще на теплом трупе.
Солдат слегка поддержал его под руку; поддержал также и Пашу; потом молодецки распахнул ворота, кивнул головой кучеру, чтобы тот въезжал, и
бросился к крыльцу.
В нем самом было что-то от «Испанского дворянина»: однажды на площади перед каланчой трое пожарных, забавляясь, били мужика; толпа людей, человек в сорок, смотрела на избиение и похваливала
солдат. Ситанов
бросился в драку, хлесткими ударами длинных рук посшибал пожарных, поднял мужика и сунул его
к людям, крикнув...
«У людей этих сначала крадут их время (забирая их в
солдаты) для того, чтобы потом вернее украсть их жизнь. Чтобы приготовить их
к резне, разжигают их ненависть, уверяя их, что они ненавидимы. И кроткие, добрые люди попадаются на эту удочку, и вот-вот
бросятся с жестокостью диких зверей друг на друга толпы мирных граждан, повинуясь нелепому приказанию. И всё бог знает из-за какого-нибудь смешного столкновения на границе или из-за торговых колониальных расчетов.
Прелестный вид, представившийся глазам его, был общий, губернский, форменный: плохо выкрашенная каланча, с подвижным полицейским
солдатом наверху, первая
бросилась в глаза; собор древней постройки виднелся из-за длинного и, разумеется, желтого здания присутственных мест, воздвигнутого в известном штиле; потом две-три приходские церкви, из которых каждая представляла две-три эпохи архитектуры: древние византийские стены украшались греческим порталом, или готическими окнами, или тем и другим вместе; потом дом губернатора с сенями, украшенными жандармом и двумя-тремя просителями из бородачей; наконец, обывательские дома, совершенно те же, как во всех наших городах, с чахоточными колоннами, прилепленными
к самой стене, с мезонином, не обитаемым зимою от итальянского окна во всю стену, с флигелем, закопченным, в котором помещается дворня, с конюшней, в которой хранятся лошади; дома эти, как водится, были куплены вежливыми кавалерами на дамские имена; немного наискось тянулся гостиный двор, белый снаружи, темный внутри, вечно сырой и холодный; в нем можно было все найти — коленкоры, кисеи, пиконеты, — все, кроме того, что нужно купить.
— Mâatin! sont elles farouches ces bourgeoises de Moscou!.. [Вот так штука! Ну и дикарки эти московские горожанки!.. (франц.)]
Броситься в реку оттого, что двое гвардейских
солдат предложили им погулять и повеселиться вместе с ними!.. Ну вот,
к чему служит парижская вежливость с этими варварами!
Когда он разговаривал с нею таким образом, вдруг загремела музыка. Каштанка оглянулась и увидела, что по улице прямо на нее шел полк
солдат. Не вынося музыки, которая расстраивала ей нервы, она заметалась и завыла.
К великому ее удивлению, столяр, вместо того чтобы испугаться, завизжать и залаять, широко улыбнулся, вытянулся во фрунт и всей пятерней сделал под козырек. Видя, что хозяин не протестует, Каштанка еще громче завыла и, не помня себя,
бросилась через дорогу на другой тротуар.
Охоня, как птица, подлетела
к воеводе и со слезами целовала его волосатую руку. Она отскочила, когда позади грянула цепь, — это Белоус схватил железный прут и хотел
броситься с ним на воеводу или Охоню, — трудно было разобрать.
Солдаты вовремя схватили его и удержали.
Смотритель махнул
солдату, державшему под рукою завернутого в тряпку ребенка.
Солдат сейчас по этому знаку вышел за дверь с своей ношей. Настя выпустила смотрительскую полу и, как бешеная кошка,
бросилась к двери; но ее удержали три оставшиеся
солдата и неизвестно для чего завели ей назад руки.
Фельдфебель уходит. Меркулов бегом
бросается к той наре, где спит очередной дневальный — старый
солдат Рябошапка. «Спать, спать, спать, спать, — кричит в душе Меркулова какой-то радостный, ликующий голос. — Два лишних дневальства? Это пустяки, это потом, а теперь спать, спать!..»
Бросилась было
к городничему с намерением пожаловаться на мужа, но там ее дежурный
солдат не пустил, потому что градоначальник в то время спал, и сказал ей, чтоб она пришла вечером в полицию.
Солдаты, составив ружья,
бросились к ручью; батальонный командир сел в тени, на барабан, и, выразив на полном лице степень своего чина, с некоторыми офицерами расположился закусывать; капитан лег на траве под ротной повозкой; храбрый поручик Розенкранц и еще несколько молодых офицеров, поместясь на разостланных бурках, собрались кутить, как то заметно было по расставленным около них фляжкам и бутылкам и по особенному одушевлению песенников, которые, стоя полукругом перед ними, с присвистом играли плясовую кавказскую песню на голос лезгинки...
Шальная пуля сделала свое дело. Четверо
солдат с носилками
бросились к раненому. Вдруг на одном из холмов, в стороне от пункта, на который велась атака, показались маленькие фигурки людей и лошадей, и тотчас же оттуда вылетел круглый и плотный клуб дыма, белого, как снег.
Но — странное дело! — отряд уже был близко, а из укреплений не стреляли. Авангард, с которым был и Ашанин, подошел
к Го-Конгу, большому форту, выстроенному на холме, окруженному рвами и командующему местностью и имеющему 300 метров по фасу и 85 амбразур и… там не было никого… Все пусто. Внутри форта было 40 блиндированных казарм…
Солдаты бросились осматривать их и скоро торжественно привели трех стариков.
Казаки спрыгнули с коней и
бросились на Евангела; тот не трогался, но Форов отскочил назад и прыгнул
к ближайшему строению, чтобы иметь у себя за спиной защиту, но не успел он пробежать несколько шагов, как увидел пред собою трех
солдат, державших его за руки, меж тем как третий приставил ему
к груди сверкающий штык. Маленький пехотный поручик с потным лбом юлил вокруг его и, закурив тоненькую папироску у одного из двух стоявших
к Форову спиной господ, крикнул...
Двое
солдат тащили куда-то старого галичанина, приговаривая что-то на своем непонятном для молодых людей языке. В эту минуту двое других
бросились к ним. Огромный венгерец, объяснявшийся по-галицийски, подскочил
к Игорю и изо всей силы тряхнул его за плечо.
— Онуфриев! Дядя Онуфриев! — узнав
солдата, закричала Милица, стремительно
бросаясь к раненому.
— По вагонам! — раздалась команда. Поезд свистнул,
солдаты стремглав
бросились к вагонам.
Рассказывались страшные вещи про расправы
солдат с офицерами. Рассказывали про какого-то полковника: вдали показались казаки-забайкальцы; по желтым околышам и лампасам их приняли за японцев; вспыхнула паника;
солдаты рубили постромки, бестолково стреляли в своих. Полковник
бросился к ним, стал грозно кричать, хотел припугнуть и два раза выстрелил на воздух из револьвера.
Солдаты сомкнулись вокруг него.
В лагере, действительно, произошло некоторое смятенье.
Солдаты спали, но при первом выстреле весь лагерь проснулся.
Бросились к ружьям. Лагерь сразу ожил. Восклицания смешались с бряцанием оружия и ржанием лошадей, чующих порох. Слышались брань и проклятия.
Вдруг со стороны реки раздался выстрел, затем другой, третий.
Солдаты вскочили, в один миг схватили ружья и
бросились из леса по направлению
к берегу, где выстрелы уже сделались частыми. Это поляки вздумали неожиданно напасть на русский лагерь.
Офицер в шарфе слез с лошади, кликнул барабанщика и вошел с ним вместе под арки. Несколько
солдат бросилось бежать толпой. Купец с красными прыщами по щекам около носа, с спокойно-непоколебимым выражением расчета на сытом лице, поспешно и щеголевато, размахивая руками, подошел
к офицеру.