Неточные совпадения
«Джукджур, — начал один учено-педантически, — по-тунгусски значит
большая выпуклость — и нашим и вашим…» — «Совсем не то; это просто две кожаные
сумки, которые вешают по бокам лошади для провизии и вообще для всего, что надо иметь под рукой».
Из города донесся по воде гул и медное дрожание
большого охотницкого колокола. Стоявший подле Нехлюдова ямщик и все подводчики одни за другими сняли шапки и перекрестились. Ближе же всех стоявший у перил невысокий лохматый старик, которого Нехлюдов сначала не заметил, не перекрестился, а, подняв голову, уставился на Нехлюдова. Старик этот был одет в заплатанный òзям, суконные штаны и разношенные, заплатанные бродни. За плечами была небольшая
сумка, на голове высокая меховая вытертая шапка.
Наскоро сполоснувши лицо водой, он одевается в белую пару из домотканого полотна, выпивает
большую рюмку зверобойной настойки, заедает ломтем черного хлеба, другой такой же ломоть, густо посоленный, кладет в сетчатую
сумку, подпоясывается ремнем, за который затыкает нагайку, и выходит в гостиную.
А как хлопотала сама хозяйка, набив
сумку съестным, — а главное, что
больше всего пригодилось, — походными казачьими колобками, внутри которых находилось цельное круто испеченное яйцо!
Письмоносец вошел в горницу. Он рылся в
сумке и притворялся, что ищет письмо. Варвара налила в
большую рюмку водки и отрезала кусок пирога. Письмоносец посматривал на ее действия с вожделением. Меж тем Передонов все думал, на кого похож почтарь. Наконец он вспомнил, — это же ведь тот рыжий, прыщеватый хлап, что недавно подвел его под такой крупный ремиз.
Понадевали
сумки лямошники, все
больше мужички костромские были, — «узкая порка», и пошли на пароходную пристань, к домам пробираться, а я, Костыга, Федя и косной прямо в трактир, где крючники собирались.
Выношенного ястреба, приученного видеть около себя легавую собаку, притравливают следующим образом: охотник выходит с ним па открытое место, всего лучше за околицу деревни, в поле; другой охотник идет рядом с ним (впрочем, обойтись и без товарища): незаметно для ястреба вынимает он из кармана или из вачика [Вачик — холщовая или кожаная двойная
сумка; в маленькой
сумке лежит вабило, без которого никак не должно ходить в поле, а в
большую кладут затравленных перепелок] голубя, предпочтительно молодого, привязанного за ногу тоненьким снурком, другой конец которого привязан к руке охотника: это делается для того, чтоб задержать полет голубя и чтоб, в случае неудачи, он не улетел совсем; голубь вспархивает, как будто нечаянно, из-под самых ног охотника; ястреб, опутинки которого заблаговременно отвязаны от должника, бросается, догоняет птицу, схватывает и падает с добычею на землю; охотник подбегает и осторожно помогает ястребу удержать голубя, потому что последний очень силен и гнездарю одному с ним не справиться; нужно придержать голубиные крылья и потом, не вынимая из когтей, отвернуть голубю голову.
Солнце стояло еще высоко: идти оставалось только пять верст; майор сделал
большой привал. Мы разделись, развели костры, обсушили платье, сапоги, ранцы,
сумки, часа через два тронулись в путь, уже со смехом вспоминая купанье.
Солдат не имел в себе ничего щегольского, молодецкого или геройского; каждый был
больше похож на простого мужика, только ружье да
сумка с патронами показывали, что этот мужик собрался на войну.
Я в это время доставал из
сумки провизию, к
большому удовольствию сотского, провожавшего глазами каждый предмет, появлявшийся из нее.
Приехали люди на остров, где было много дорогих каменьев. Люди старались найти
больше; они мало ели, мало спали, а все работали. Один только из них ничего не делал, а сидел на месте, ел, пил и спал. Когда стали собираться домой, они разбудили этого человека и сказали: «Ты с чем же домой поедешь?» Он взял поднял горсть земли под ногами и положил в
сумку.
Фон Зайниц покраснел и запустил руку в свою
большую охотничью
сумку.
Ему указали на
большой желтый дом с полосатой будкой у двери. Он вошел и в передней увидел барина со светлыми пуговицами. Барин курил трубку и бранил за что-то сторожа. Архип подошел к нему и, дрожа всем телом, рассказал про эпизод со старухой-вербой. Чиновник взял в руки
сумку, расстегнул ремешки, побледнел, покраснел.
На одной бойкой станции, где в ресторане вокзала сновало множество всякого народа, и военного и штатского, в отдельном стойле, на которые разделена была зала на манер лондонской таверны, я, закусывая, снял свою
сумку из красного сафьяна, положил ее рядом на диване, заторопился, боясь не захватить поезд, и забыл
сумку. В ней был весь мой банковый фонд —
больше тысячи франков — и все золотом.
В общем вагоне первого класса «для курящих» по разным углам на просторе разместились: старый еврей-банкир, со всех сторон обложившийся дорогими и прихотливыми несессерами; двое молодых гвардейских офицеров из «новоиспеченных»; артельщик в высоких со скрипом с сборами сапогах, с туго набитой дорожной
сумкой через плечо; худощавый немец, беспрестанно кашляющий и успевший уже заплевать вокруг себя ковер на протяжении квадратного аршина, и прехорошенькая блондинка, с
большими слегка подведенными глазами и в громадной, с экипажное колесо, шляпе на пепельных, тщательно подвитых волосах.
Он пришел для этого с
большим запасом патронов в
сумке.