Неточные совпадения
Иные нужны мне картины:
Люблю песчаный косогор,
Перед избушкой две рябины,
Калитку, сломанный забор,
На небе серенькие тучи,
Перед гумном соломы
кучиДа пруд под сенью ив густых,
Раздолье уток молодых;
Теперь мила мне балалайка
Да пьяный топот трепака
Перед порогом кабака.
Мой идеал теперь — хозяйка,
Мои желания — покой,
Да щей горшок, да сам
большой.
Ей надо было с
большими усилиями перетянуть свою подругу, и когда она достигала этого, один из выжлятников, ехавших сзади, непременно хлопал по ней арапником, приговаривая: «В
кучу!» Выехав за ворота, папа велел охотникам и нам ехать по дороге, а сам повернул в ржаное поле.
— Ничего, это все ничего, ты слушай, пожалуйста. Вот я пошла. Ну-с, прихожу в
большой страшеннейший магазин; там
куча народа. Меня затолкали; однако я выбралась и подошла к черному человеку в очках. Что я ему сказала, я ничего не помню; под конец он усмехнулся, порылся в моей корзине, посмотрел кое-что, потом снова завернул, как было, в платок и отдал обратно.
Робинзон.
Кутят где-нибудь: что ж им больше-то делать!
Он остановился на углу, оглядываясь: у столба для афиш лежала лошадь с оторванной ногой, стоял полицейский, стряхивая перчаткой снег с шинели, другого вели под руки, а посреди улицы — исковерканные сани, красно-серая
куча тряпок, освещенная солнцем; лучи его все
больше выжимали из нее крови, она как бы таяла...
Двор величиной был с комнату, так что коляска стукнула дышлом в угол и распугала
кучу кур, которые с кудахтаньем бросились стремительно, иные даже в лёт, в разные стороны; да
большая черная собака начала рваться на цепи направо и налево, с отчаянным лаем, стараясь достать за морды лошадей.
Только братца одного не видит он совсем или видит, как мелькает
большой пакет мимо окон, а самого его будто и не слыхать в доме. Даже когда Обломов нечаянно вошел в комнату, где они обедают, сжавшись в тесную
кучу, братец наскоро вытер пальцами губы и скрылся в свою светлицу.
Райский молча, одним движением руки, сгреб все рисунки и тетради в
кучу, тиснул все в самую
большую папку, сильно захлопнул ее и, не оглядываясь, сердитыми шагами вышел вон.
В промежутках он ходил на охоту, удил рыбу, с удовольствием посещал холостых соседей, принимал иногда у себя и любил изредка
покутить, то есть заложить несколько троек,
большею частию горячих лошадей, понестись с ватагой приятелей верст за сорок, к дальнему соседу, и там пропировать суток трое, а потом с ними вернуться к себе или поехать в город, возмутить тишину сонного города такой громадной пирушкой, что дрогнет все в городе, потом пропасть месяца на три у себя, так что о нем ни слуху ни духу.
Дальше набрел он на постройку дома, на
кучу щепок, стружек, бревен и на кружок расположившихся около огромной деревянной чашки плотников.
Большой каравай хлеба, накрошенный в квас лук да кусок красноватой соленой рыбы — был весь обед.
Она не стыдливо, а
больше с досадой взяла и выбросила в другую комнату
кучу белых юбок, принесенных Мариной, потом проворно прибрала со стульев узелок, брошенный, вероятно, накануне вечером, и подвинула к окну маленький столик. Все это в две, три минуты, и опять села перед ним на стуле свободно и небрежно, как будто его не было.
Он с живостью собрал все бумаги,
кучей, в беспорядке сунул их в
большой старый портфель — сделал «ух», как будто горбатый вдруг сбросил горб, и весело потер рука об руку.
А
большой человек опивается, объедается, на золотой
куче сидит, а все в сердце у него одна тоска.
— Нет-с, я сам хочу заплатить, и вы должны знать почему. Я знаю, что в этой пачке радужных — тысяча рублей, вот! — И я стал было дрожащими руками считать, но бросил. — Все равно, я знаю, что тысяча. Ну, так вот, эту тысячу я беру себе, а все остальное, вот эти
кучи, возьмите за долг, за часть долга: тут, я думаю, до двух тысяч или, пожалуй,
больше!
Несмотря на длинные платья, в которые закутаны китаянки от горла до полу, я случайно, при дуновении ветра, вдруг увидел хитрость. Женщины, с оливковым цветом лица и с черными, немного узкими глазами, одеваются
больше в темные цвета. С прической а la chinoise и роскошной
кучей черных волос, прикрепленной на затылке
большой золотой или серебряной булавкой, они не неприятны на вид.
Недалеко от Устера мы объехали кругом холма, который где-нибудь в саду мог представлять
большую гору: это —
куча каменьев, поросших кустарниками, в которых, говорят, много змей, оттого она и называется Шлянгенхель, то есть Змеиная горка.
С западной его стороны отвалился
большой камень с
кучей маленьких; между ними хлещет бурун; еще подальше от Паппенберга есть такая же
куча, которую исхлестали, округлили и избороздили волны, образовав живописную группу, как будто великанов, в разных положениях, с детьми.
По батареям, пристаням, холмам — везде толпились
кучи бритых голов, разноцветных,
больше синих, халатов.
Мы не верили глазам, глядя на тесную
кучу серых, невзрачных, одноэтажных домов. Налево, где я предполагал продолжение города, ничего не было: пустой берег, маленькие деревушки да отдельные, вероятно рыбачьи, хижины. По мысам, которыми замыкается пролив, все те же дрянные батареи да какие-то низенькие и длинные здания, вроде казарм. К берегам жмутся неуклюжие
большие лодки. И все завешено: и домы, и лодки, и улицы, а народ, которому бы очень не мешало завеситься, ходит уж чересчур нараспашку.
— Господи! А я думала, он опять говорить хочет, — нервозно воскликнула Грушенька. — Слышишь, Митя, — настойчиво прибавила она, —
больше не вскакивай, а что шампанского привез, так это славно. Я сама пить буду, а наливки я терпеть не могу. А лучше всего, что сам прикатил, а то скучища… Да ты
кутить, что ли, приехал опять? Да спрячь деньги-то в карман! Откуда столько достал?
Там он служит, там и
кутит, и конечно —
большому кораблю
большое и плавание.
Петр Ильич все
больше и
больше удивлялся: в руках Мити он вдруг рассмотрел
кучу денег, а главное, он держал эту
кучу и вошел с нею, как никто деньги не держит и никто с ними не входит: все кредитки нес в правой руке, точно напоказ, прямо держа руку пред собою.
Между старыми яблонями и разросшимися кустами крыжовника пестрели круглые бледно-зеленые кочаны капусты; хмель винтами обвивал высокие тычинки; тесно торчали на грядах бурые прутья, перепутанные засохшим горохом;
большие плоские тыквы словно валялись на земле; огурцы желтели из-под запыленных угловатых листьев; вдоль плетня качалась высокая крапива; в двух или трех местах
кучами росли: татарская жимолость, бузина, шиповник — остатки прежних «клумб».
Услышав шум приближающегося отряда, он закричал еще
больше и стал разжигать
кучу дров, сложенных около тропинки.
На берегах залива мы нашли несколько промысловых фанз. По
кучам около них можно было сказать, чем занимались их обитатели. В одном месте было навалено много створок
большого гребешка.
Полозов был отставной ротмистр или штаб — ротмистр; на службе, по обычаю старого тогдашнего века,
кутил и прокутил довольно
большое родовое имение.
Но рядом с его светлой, веселой комнатой, обитой красными обоями с золотыми полосками, в которой не проходил дым сигар, запах жженки и других… я хотел сказать — яств и питий, но остановился, потому что из съестных припасов, кроме сыру, редко что было, — итак, рядом с ультрастуденческим приютом Огарева, где мы спорили целые ночи напролет, а иногда целые ночи
кутили, делался у нас
больше и
больше любимым другой дом, в котором мы чуть ли не впервые научились уважать семейную жизнь.
Соколовский, автор «Мироздания», «Хевери» и других довольно хороших стихотворений, имел от природы
большой поэтический талант, но не довольно дико самобытный, чтоб обойтись без развития, и не довольно образованный, чтоб развиться. Милый гуляка, поэт в жизни, он вовсе не был политическим человеком. Он был очень забавен, любезен, веселый товарищ в веселые минуты, bon vivant, [любитель хорошо пожить (фр.).] любивший
покутить — как мы все… может, немного
больше.
Вместо пристани
куча больших скользких камней, по которым пришлось прыгать, а на гору к избе ведет ряд ступеней из бревнышек, врытых в землю почти отвесно, так что, поднимаясь, надо крепко держаться руками.
Накопил я их
кучу большую и потом этого продал жиду-банщику.
Вишню также сушат, а
большие садки отдают на съём приезжающим нарочно для этого промысла верховым торгашам, которые нанимают
кучу всякого народа, набирают вишен целые десятки возов, бьют морс и увозят в
больших сорокоушах: из этого морса выгоняется превосходная водка.
Для охотников, стреляющих влет мелкую, преимущественно болотную птицу, не нужно ружье, которое бы било дальше пятидесяти или, много, пятидесяти пяти шагов: это самая дальняя мера; по
большей части в болоте приходится стрелять гораздо ближе; еще менее нужно, чтоб ружье било слишком кучно, что, впрочем, всегда соединяется с далекобойностью; ружье, несущее дробь
кучею, даже невыгодно для мелкой дичи; из него гораздо скорее дашь промах, а если возьмешь очень верно на близком расстоянии, то непременно разорвешь птицу: надобно только, чтоб ружье ровно и не слишком широко рассевало во все стороны мелкую дробь, обыкновенно употребляемую в охоте такого рода, и чтоб заряд ложился, как говорится, решетом.
Стрельбу эту не всегда назвать добычливою: если охотник и застигнет куропаток в сборе, в
куче, то они редко подпустят его в меру: они побегут сначала в разные стороны и вдруг поднимутся, и потому из порядочной станицы по
большей части убьешь одну, много двух куропаток.
Много убить их мне никогда не удавалось, хотя я занимался ими прилежно: они летают врознь, а не
кучей, и потому
больше одного одним зарядом убить нельзя.
Они никогда не летят
кучей, а всегда выстраиваются треугольником, одна сторона которого по
большей части гораздо длиннее.
— Вон она, пшеничка-то груздевская, как преет! — говорил Мосей, указывая на черные
кучи. —
Большие тыщи Самойло Евтихыч посадил здесь.
Вот на пристани Самосадке живет «жигаль» [Жигалями в куренной работе называют рабочих, которые жгут дровяные
кучи в уголь: работа очень трудная и еще
больше ответственная.
Переправа кареты, кибитки и девяти лошадей продолжалась довольно долго, и я успел набрать целую
кучу чудесных, по моему мнению, камешков; но я очень огорчился, когда отец не позволил мне их взять с собою, а выбрал только десятка полтора, сказав, что все остальные дрянь; я доказывал противное, но меня не послушали, и я с
большим сожалением оставил набранную мною кучку.
Переулок круто поворачивал влево, и за углом мать увидала
большую, тесную
кучу людей; чей-то голос сильно и громко говорил...
— Не свяжешь стачку! — сказал Рыбин, подходя к Павлу. — Хоть и жаден народ, да труслив. Сотни три встанут на твою сторону, не
больше. Этакую
кучу навоза на одни вилы не поднимешь…
Кутил я таким родом с месяц —
больше; только и трезв был, покуда утром на службе сидишь. Жена, известно, убиваться стала; пошли тут покоры да попреки.
Не малое-таки время и искал-то я его, потому что лес
большой и заплутанный, а тропок никаких нету; только вот проходимши довольно, вдруг вижу: сидит около
кучи валежника старец, видом чуден и сединами благолепными украшен; сидит, сударь, и лопотиночку ветхую чинит.
А в руках она держит
большой поднос, на котором по краям стоят много стаканов с шампанским вином, а посредине
куча денег страшная.
Пройдя шагов двести, вы входите в изрытое, грязное пространство, окруженное со всех сторон турами, насыпями, погребами, платформами, землянками, на которых стоят
большие чугунные орудия и правильными
кучами лежат ядра.
С каждым днем я
больше и
больше извинял непорядочность этого кружка, втягиваясь в их быт и находя в нем много поэтического. Только одно честное слово, данное мною Дмитрию, не ездить никуда
кутить с ними, удержало меня от желания разделять их удовольствия.
Здоровенный, красивый малый, украшенный орденами, полученными во время турецкой кампании, он со всеми перезнакомился, вел широкую жизнь,
кутил и скандалил, что в особый грех тогда не ставилось, и приобрел
большую типографию в доме П.И. Шаблыкина, на углу
Большой Дмитровки и Газетного переулка.
В каком другом месте, где русский народ собирается в
больших массах, отделите вы от него
кучу в двести пятьдесят человек, из которых половина была бы грамотных?
Саша прошел за угол, к забору, с улицы, остановился под липой и, выкатив глаза, поглядел в мутные окна соседнего дома. Присел на корточки, разгреб руками
кучу листьев, — обнаружился толстый корень и около него два кирпича, глубоко вдавленные в землю. Он приподнял их — под ними оказался кусок кровельного железа, под железом — квадратная дощечка, наконец предо мною открылась
большая дыра, уходя под корень.
Больше трех раз кряду нельзя ставить деньги на кон, — я стал бить чужие ставки и выиграл еще копейки четыре да
кучу бабок. Но когда снова дошла очередь до меня, я поставил трижды и проиграл все деньги, как раз вовремя: обедня кончилась, звонили колокола, народ выходил из церкви.
Он фофан — и
больше ничего, и это счастье его, что вы ему могли такое место доставить по акцизу; а вы молодчина и все уладили; и место мужу выхлопотали, и чудесно у вас тут! — добавил он, заглянув насколько мог по всем видным из залы комнатам и, заметив в освобожденном от всяких убранств кабинете
кучу столпившихся у порога детей, добавил...