Церковные учители признают нагорную проповедь с
заповедью о непротивлении злу насилием
божественным откровением и потому, если они уже раз нашли нужным писать о моей книге, то, казалось бы, им необходимо было прежде всего ответить на этот главный пункт обвинения и прямо высказать, признают или не признают они обязательным для христианина учение нагорной проповеди и
заповедь о непротивлении злу насилием, и отвечать не так, как это обыкновенно делается, т. е. сказать, что хотя, с одной стороны, нельзя собственно отрицать, но, с другой стороны, опять-таки нельзя утверждать, тем более, что и т. д., а ответить так же, как поставлен вопрос в моей книге: действительно ли Христос требовал от своих учеников исполнения того, чему он учил в нагорной проповеди, и потому может или не может христианин, оставаясь христианином, идти в суд, участвуя в нем, осуждая людей или ища в нем защиты силой, может или не может христианин, оставаясь христианином, участвовать в управлении, употребляя насилие против своих ближних и самый главный, всем предстоящий теперь с общей воинской повинностью, вопрос — может или не может христианин, оставаясь христианином, противно прямому указанию Христа обещаться в будущих поступках, прямо противных учению, и, участвуя в военной службе, готовиться к убийству людей или совершать их?
Вырастало то чадо в страхе Божием, поучалось заповедя́ми Господними, со седьмого годочка грамоте научено от родителей —
Божественному писанию, евангельскому толкованию.
Воскрешение не мысль только, но и не факт, оно проект; и как слова, или
заповедь, как
Божественное веление оно есть факт совершившийся, а как дело, исполнение оно — акт еще неоконченный; как
Божественное — оно решено, как человеческое — еще не произведено» (с. 139).