Неточные совпадения
Привалов видел, как постепенно черновая болванка, имевшая
форму длинного кирпича, проходила через ряд валов, пока не превратилась в длинную тонкую полосу, которая гнулась под собственной тяжестью и рассыпала кругом тысячи
блестящих искр.
Я заинтересовался и бросился в дом Ромейко, в дверь с площади. В квартире второго этажа, среди толпы, в луже крови лежал человек лицом вниз, в одной рубахе, обутый в лакированные сапоги с голенищами гармоникой. Из спины, под левой лопаткой, торчал нож, всаженный вплотную. Я никогда таких ножей не видал: из тела торчала большая, причудливой
формы, медная
блестящая рукоятка.
Часа через три он возвратился с сильной головной болью, приметно расстроенный и утомленный, спросил мятной воды и примочил голову одеколоном; одеколон и мятная вода привели немного в порядок его мысли, и он один, лежа на диване, то морщился, то чуть не хохотал, — у него в голове шла репетиция всего виденного, от передней начальника губернии, где он очень приятно провел несколько минут с жандармом, двумя купцами первой гильдии и двумя лакеями, которые здоровались и прощались со всеми входящими и выходящими весьма оригинальными приветствиями, говоря: «С прошедшим праздничком», причем они, как гордые британцы, протягивали руку, ту руку, которая имела счастие ежедневно подсаживать генерала в карету, — до гостиной губернского предводителя, в которой почтенный представитель
блестящего NN-ского дворянства уверял, что нельзя нигде так научиться гражданской
форме, как в военной службе, что она дает человеку главное; конечно, имея главное, остальное приобрести ничего не значит; потом он признался Бельтову, что он истинный патриот, строит у себя в деревне каменную церковь и терпеть не может эдаких дворян, которые, вместо того чтоб служить в кавалерии и заниматься устройством имения, играют в карты, держат француженок и ездят в Париж, — все это вместе должно было представить нечто вроде колкости Бельтову.
Пришли женщины — сначала три, потом еще две, — потом все время одни из них приходили, другие уходили, и все до одной они были хорошенькие, сильно напудренные, с обнаженными белыми руками, шеями и грудью, одетые в
блестящие, яркие, дорогие платья, некоторые в юбках по колено, одна в коричневой
форме гимназистки, одна в тесных рейтузах и жокейской шапочке.
Там был рассказ из крестьянской жизни, подписанный двумя буквами. Владимир Семеныч был в восторге. Он находил, что автор прекрасно справляется с
формой изложения, в описаниях природы напоминает Тургенева, искренен и знает превосходно крестьянскую жизнь. Сам критик был знаком с этой жизнью только по книгам и понаслышке, но чувство и внутреннее убеждение заставляли его верить рассказу. Он предсказывал автору
блестящую будущность, уверял его, что ждет окончания рассказа с большим нетерпением и проч.
Один допрошенный им солдатик показал, что видел шар величиною с вагон, но какой он был
формы, точно определить не мог… Один капитан пограничной стражи рассказал ему, что он видел очень низко на горизонте
блестящий шар, казалось паривший над ближайшей сопкой, но когда он с разъездом въехал на эту сопку, то шар скрылся за следующей сопкой…
Там идея царя облекается в важные, великолепные
формы и обряды, действующие на чувства масс: двор, места, целование руки,
блестящий прием послов чужеземных, столы, снаряжение дворцов, герб, титул дают этой идее олицетворение и у нас.
Усадили княжну в огромные президентские кресла, которых древность и истертый бархат черного порыжелого цвета еще резче выказывали это юное, прелестное творение, разрумяненное морозом, в
блестящей одежде, полураспахнувшейся как бы для того, чтобы обличить стройность и негу ее
форм.