Неточные совпадения
В дворне его считали
блаженным. Почти такого же взгляда держались
отец и тетеньки-сестрицы. Матушка, хотя внутренне негодовала, что он только лбом об пол стучит, однако терпела.
Жил тогда при ней иерей,
блаженной памяти
отец Афанасий.
— Может, за то бил, что была она лучше его, а ему завидно. Каширины, брат, хорошего не любят, они ему завидуют, а принять не могут, истребляют! Ты вот спроси-ка бабушку, как они
отца твоего со света сживали. Она всё скажет — она неправду не любит, не понимает. Она вроде святой, хоть и вино пьет, табак нюхает.
Блаженная, как бы. Ты держись за нее крепко…
Стара была его мамка. Взял ее в Верьх еще
блаженной памяти великий князь Василий Иоаннович; служила она еще Елене Глинской. Иоанн родился у нее на руках; у нее же на руках благословил его умирающий
отец. Говорили про Онуфревну, что многое ей известно, о чем никто и не подозревает. В малолетство царя Глинские боялись ее; Шуйские и Бельские старались всячески угождать ей.
Наконец подали жаркое; в ту самую минуту, как все встали и
отец дьякон затянул «о
блаженном успении», — в коридоре поднялась возня, послышались крики, которые совсем уничтожили эффект заупокойного возгласа.
Его
отец — симбирский дворянин,
Иван Ильич NN-ов, муж дородный,
Богатого
отца любимый сын.
Был сам богат; имел он ум природный
И, что ума полезней, важный чин;
С четырнадцати лет служил и с миром
Уволен был в отставку бригадиром;
А бригадир
блаженных тех времен
Был человек, и следственно умен.
Иван Ильич наш слыл по крайней мере
Любезником в своей симбирской сфере.
Но признаюсь душою откровенной,
Отец его
блаженнее стократ!»
И перед ней коленопреклоненный
Он между тем ей нежно руку жал…
Спервоначалу та обитель мужскою была; по
блаженной же кончине
отца Игнатия старцы врознь разбрелись, а часовня да кельи Игнатьева строения достались сроднице его, тоже дворянского рода, — Иринархой звали…
— Ты,
блаженный, преблаженный,
блаженная твоя часть, и не может прикоснуться никакая к тебе страсть, и не сильна над тобою никакая земнá власть!.. Совесть крепкая твоя — сманишь птицу из рая. Ты радей, не робей; змея лютого бей, ризу белую надень и духовно пиво пей!.. Из очей слезы лей, птицу райскую лелей, — птица любит слезы пить и научит, как нам жить,
отцу Богу послужить, святым духом поблажить, всем праведным послужить!.. Оставайся, Бог с тобой, покров Божий над тобой!..
Третья сцена происходит в лесу. Эдгар, убегая от преследований
отца, скрывается в лесу и рассказывает публике о том, какие бывают сумасшедшие,
блаженные, которые ходят голые, всовывают себе в тело занозы, булавки, кричат дикими голосами и просят милостыню, и говорит, что он хочет принять вид такого сумасшедшего, чтобы избавиться от преследований. Рассказав это публике, он уходит.
Кто из живых людей не знает того
блаженного чувства, хоть раз испытанного, и чаще всего только в самом раннем детстве, когда душа не была еще засорена всей той ложью, которая заглушает в нас жизнь, того
блаженного чувства умиления, при котором хочется любить всех: и близких, и
отца, и мать, и братьев, и злых людей, и врагов, и собаку, и лошадь, и травку; хочется одного — чтоб всем было хорошо, чтоб все были счастливы, и еще больше хочется того, чтобы самому сделать так, чтоб всем было хорошо, самому отдать себя, всю свою жизнь на то, чтобы всегда всем было хорошо и радостно.
Ощущение
блаженной и творческой полноты этой красивой, гармонической жизни хорошо передает в своих детских воспоминаниях один из сыновей Толстого, Лев Львович. Мальчик смотрит в окно, как
отец едет на прогулку.