Неточные совпадения
Газетный писатель-романист и
автор многих сценок и
очерков А. М. Пазухин поспорил с издателем «Развлечения», что он сведет рощу. Он добыл фотографию Хомякова и через общего знакомого послал гранку, на которой была карикатура: осел, с лицом Хомякова, гуляет в роще…
«Она выражалась — 1) в новости быта, выводимого
автором и до него еще непочатого, если исключить некоторые
очерки Вельтмана и Луганского (хороши предшественники для Островского!!); 2) в новости отношения
автора к изображаемому им быту и выводимым лицам; 3) в новости манеры изображения; 4) в новости языка — в его цветистости (!), особенности (?)».
— Перестаньте, полковник! — вскричал адъютант, — зажигатель всегда преступник. И что можно сказать о гражданине, который для того, чтоб избавиться от неприятеля, зажигает свой собственный дом? [Точно такой же вопрос делает г. Делор, сочинитель
очерков французской революции (Esquisses Historiques de la Révolution Francaise). (Прим.
автора.)]
Автор не скрывает, что, печатая, может быть, несколько рано этот свой
очерк, он имеет желание очистить честную память Бенни от возведенных на него злостных и бесчестных клевет.
«
Очерк поэзии» г. Милюкова составлен так хорошо, как ни одна из историй русской литературы, и потому нам не хотелось спорить с почтенным
автором о предмете, который так последовательно проведен им по всей книге.
«Три жениха, провинциальные
очерки» очень забавны, и драматическая форма, употребляемая в них иногда
автором, придает много живости этим
очеркам.
Но нужно сознаться, что точного и определенного
очерка жизни тогдашней не дает ни один из
авторов, писавших мемуары о том времени.
Конечно, при этих условиях трудно ожидать полного успеха, и много исторических знаний и уменья нужно иметь
автору, чтобы представить в своем произведении не бледный
очерк, но полную картину древней Руси.
Наша литература пренебрегла или проглядела этот факт. Ей было не до того: она задавала сама себе «вселенскую смазь» и «загибала салазки», по выражению
автора «
Очерков бурсы»; один только «Колокол» вопиял о незаконности и преступности нашего немецки-казарменного и татарски-благодетельного обладания несчастною страною, полною таких светлых воспоминаний вольнолюбивой, республиканской старины, полною стремлений к свету, свободе, цивилизации, в которой она далеко превзошла наше московско-татарское варварство.
Никто меня так и не свел в редакцию"Современника". Я не имел ничего против направления этого журнала в общем и статьями Добролюбова зачитывался еще в Дерпте. Читал с интересом и «
Очерки гоголевского периода» там же, кажется, еще не зная, что
автор их Чернышевский, уже первая сила «Современника» к половине 50-х годов.
Михайловский сравнивал «Без дороги» с после него написанными рассказами —
очерком «На мертвой дороге» и «эскизом» «Поветрие», доказывал, что каждый из этих рассказов значительно хуже предыдущего, что мы имеем перед собою явственную наклонную плоскость, и повторял, что надежды, возлагавшиеся на
автора «Без дороги», не сбылись.
Скажу опять, что я тогда становился скорее на сторону молодежи, чем на сторону
авторов, что и высказал в журнальном
очерке, где старался сгруппировать политическое и умственное движение парижской молодежи под заглавием «Лев Латинского квартала».
— Меня отличили, вызвали из ничтожества! — говаривал граф Аракчеев и был совершенно прав, как видим мы из вышеприведенного краткого
очерка детства и юности этого замечательного русского государственного деятеля, за который читатель, надеюсь, не посетует на
автора.