Неточные совпадения
Однажды
монах явился во время обеда и сел в столовой у окна. Коврин обрадовался и очень ловко завел разговор
с Егором Семенычем и
с Таней о том, что могло быть интересно для
монаха; черный гость слушал и приветливо кивал головой, а Егор Семеныч и Таня тоже слушали и весело улыбались, не подозревая, что Коврин
говорит не
с ними, а со своей галлюцинацией.
— Андрюша,
с кем ты
говоришь? — спросила она, хватая его за руку, которую он протянул к
монаху. — Андрюша!
С кем?
Коврин уже верил тому, что он избранник божий и гений, он живо припомнил все свои прежние разговоры
с черным
монахом и хотел
говорить, но кровь текла у него из горла прямо на грудь, и он, не зная, что делать, водил руками по груди, и манжетки стали мокрыми от крови. Он хотел позвать Варвару Николаевну, которая спала за ширмами, сделал усилие и проговорил...
Неточные совпадения
Когда я выезжал из города в окрестности, откуда-то взялась и поехала, то обгоняя нас, то отставая, коляска; в ней на первых местах сидел августинец
с умным лицом, черными, очень выразительными глазами,
с выбритой маковкой, без шляпы, в белой полотняной или коленкоровой широкой одежде; это бы ничего: «On ne voit que зa», —
говорит француженка; но рядом
с монахом сидел китаец — и это не редкость в Маниле.
Наконец мы собрались к миссионерам и поехали в дом португальского епископа. Там, у молодого миссионера, застали и монсиньора Динакура, епископа в китайском платье, и еще
монаха с знакомым мне лицом. «Настоятель августинского монастыря, — по-французски не
говорит, но все разумеет», — так рекомендовал нам его епископ. Я вспомнил, что это тот самый
монах, которого я видел в коляске на прогулке за городом.
По приезде адмирала епископ сделал ему визит. Его сопровождала свита из четырех миссионеров, из которых двое были испанские
монахи, один француз и один китаец, учившийся в знаменитом римском училище пропаганды. Он сохранял свой китайский костюм, чтоб свободнее ездить по Китаю для сношений
с тамошними христианами и для обращения новых. Все они завтракали у нас; разговор
с епископом, итальянцем, происходил на французском языке, а
с китайцем отец Аввакум
говорил по-латыни.
— А пожалуй; вы в этом знаток. Только вот что, Федор Павлович, вы сами сейчас изволили упомянуть, что мы дали слово вести себя прилично, помните.
Говорю вам, удержитесь. А начнете шута из себя строить, так я не намерен, чтобы меня
с вами на одну доску здесь поставили… Видите, какой человек, — обратился он к
монаху, — я вот
с ним боюсь входить к порядочным людям.
Он вступил в разговор
с захожим
монахом, ожидавшим, как мы уже
говорили, подле кресел Lise его выхода.