Неточные совпадения
То, что
говорил черный
монах об избранниках божиих, вечной правде, о блестящей будущности человечества и проч., придавало его работе особенное, необыкновенное значение и наполняло его душу гордостью, сознанием собственной высоты.
Однажды
монах явился во время обеда и сел в столовой у окна. Коврин обрадовался и очень ловко завел разговор с Егором Семенычем и с Таней о том, что могло быть интересно для
монаха; черный гость слушал и приветливо кивал головой, а Егор Семеныч и Таня тоже слушали и весело улыбались, не подозревая, что Коврин
говорит не с ними, а со своей галлюцинацией.
Когда часы били пять, он сидел на кровати, свесив ноги на ковер, и
говорил, обращаясь к
монаху...
— Но почему? — изумился
монах. — Разве радость сверхъестественное чувство? Разве она не должна быть нормальным состоянием человека? Чем выше человек по умственному и нравственному развитию, чем он свободнее, тем большее удовольствие доставляет ему жизнь. Сократ, Диоген и Марк Аврелий испытывали радость, а не печаль. И апостол
говорит: постоянно радуйтеся. Радуйся же и будь счастлив.
— Андрюша, с кем ты
говоришь? — спросила она, хватая его за руку, которую он протянул к
монаху. — Андрюша! С кем?
Коврин уже верил тому, что он избранник божий и гений, он живо припомнил все свои прежние разговоры с черным
монахом и хотел
говорить, но кровь текла у него из горла прямо на грудь, и он, не зная, что делать, водил руками по груди, и манжетки стали мокрыми от крови. Он хотел позвать Варвару Николаевну, которая спала за ширмами, сделал усилие и проговорил...
Монах говорил всё живее. Вспоминая, каким видел он брата в прежние посещения, Пётр заметил, что глаза Никиты мигают не так виновато, как прежде. Раньше ощущение горбуном своей виновности успокаивало — виноватому жаловаться не надлежит. А теперь вот он жалуется, заявляет, что неправильно осуждён. И старший Артамонов боялся, что брат скажет ему:
— О вей, о вей! — отвечал шепотом монах, качая головой и озираясь: — Не знаю, как и помоць [Хотя
монах говорил с Никласзоном по-немецки, но я старался в переводе Авраамовой речи удержать его выговор русского языка. — Авраам также лицо историческое.].
Тихо, точно прислушиваясь к чему-то, и медленно, как бы с трудом вспоминая слова,
монах говорил пухлолицему парню келейнику, похожему на банщика:
Неточные совпадения
Там какой-то
монах, начальник, даже обиделся, сукин сын: «У нас,
говорит, не лавочка, мы хлебом не торгуем».
— Все ждут: будет революция. Не могу понять — что же это будет? Наш полковой священник
говорит, что революция — от бессилия жить, а бессилие — от безбожия. Он очень строгой жизни и постригается в
монахи. Мир во власти дьявола,
говорит он.
— Мне тюремный священник посоветовал. Я, будучи арестантом, прислуживал ему в тюремной церкви, понравился, он и
говорит: «Если — оправдают, иди в
монахи». Оправдали. Он и схлопотал. Игумен — дядя родной ему. Пьяный человек, а — справедливый. Светские книги любил читать — Шехерезады сказки, «Приключения Жиль Блаза», «Декамерон». Я у него семнадцать месяцев келейником был.
«Зачем этой здоровой, грудастой и, конечно, чувственной женщине именно такое словесное облачение? — размышлял Самгин. — Было бы естественнее и достоверней, если б она вкусным своим голосом
говорила о боге церковном, боге попов,
монахов, деревенских баб…»
Когда я выезжал из города в окрестности, откуда-то взялась и поехала, то обгоняя нас, то отставая, коляска; в ней на первых местах сидел августинец с умным лицом, черными, очень выразительными глазами, с выбритой маковкой, без шляпы, в белой полотняной или коленкоровой широкой одежде; это бы ничего: «On ne voit que зa», —
говорит француженка; но рядом с
монахом сидел китаец — и это не редкость в Маниле.