Я шёл в немом восхищении перед красотой природы этого куска земли, ласкаемого морем.
Князь вздыхал, горевал и, бросая вокруг себя печальные взгляды, пытался набивать свой пустой желудок какими-то странными ягодами. Знакомство с их питательными свойствами не всегда сходило ему с рук благополучно, и часто он со злым юмором говорил мне:
Князь вздохнул. Приходилось подчиняться. Он с радостью увидел, что княжна в день похорон, видимо, чувствовала себя бодрее. Она разговаривала с некоторыми из подходивших к ней. С князем она поздоровалась менее холодно, даже протянула ему руку, которую он почтительно поцеловал.
Неточные совпадения
— Да что же в воскресенье в церкви? Священнику велели прочесть. Он прочел. Они ничего не поняли,
вздыхали, как при всякой проповеди, — продолжал
князь. — Потом им сказали, что вот собирают на душеспасительное дело в церкви, ну они вынули по копейке и дали. А на что — они сами не знают.
— Вержембицкая отличная актриса, гораздо лучше Сопняковой, — пропищал из угла плюгавенький человек с усиками и в очках. Несчастный! он втайне сильно
вздыхал по Сопняковой, а
князь не удостоил его даже взглядом.
Марфа Борисовна церемонно и горестно показала
князю стул у ломберного стола, сама села напротив, подперла рукой правую щеку и начала молча
вздыхать, смотря на
князя.
— Как? И ты тут,
князь? — рассеянно проговорил Рогожин, отчасти удивленный встречей с
князем. — Всё в штиблетишках, э-эх! —
вздохнул он, уже забыв о
князе и переводя взгляд опять на Настасью Филипповну, всё подвигаясь и притягиваясь к ней, как к магниту.
У подъезда, от которого только что откатили тройки, генерал разглядел, что
князь схватил первого извозчика и крикнул ему «в Екатерингоф, вслед за тройками». Затем подкатил генеральский серенький рысачок и увлек генерала домой, с новыми надеждами и расчетами, и с давешним жемчугом, который генерал все-таки не забыл взять с собой. Между расчетами мелькнул ему раза два и соблазнительный образ Настасьи Филипповны; генерал
вздохнул: