Никто не отозвался. Егорушке стало невыносимо душно и неудобно лежать. Он встал, оделся и вышел из избы. Уже наступило утро. Небо было пасмурно, но дождя уже не было. Дрожа и кутаясь в мокрое пальто, Егорушка прошелся по грязному двору, прислушался к тишине; на глаза ему попался маленький хлевок с камышовой, наполовину открытой дверкой. Он заглянул в этот хлевок, вошел в него и сел в
темном углу на кизяк…
Да, может быть, боязни тайной, // Чтоб муж иль свет не угадал // Проказы, слабости случайной… // Всего, что мой Онегин знал… // Надежды нет! Он уезжает, // Свое безумство проклинает — // И, в нем глубоко погружен, // От света вновь отрекся он. // И в молчаливом кабинете // Ему припомнилась пора, // Когда жестокая хандра // За ним гналася в шумном свете, // Поймала, за ворот взяла // И в
темный угол заперла.
Он долго ходил по всему длинному и узкому коридору, не находя никого, и хотел уже громко кликнуть, как вдруг в
темном углу, между старым шкафом и дверью, разглядел какой-то странный предмет, что-то будто бы живое.
Неточные совпадения
Свет усилился, и они, идя вместе, то освещаясь сильно огнем, то набрасываясь
темною, как
уголь, тенью, напоминали собою картины Жерардо della notte. [Della notte (ит.) — ночной, прозвище, данное итальянцами голландскому художнику Герриту (ван Гарарду) Гонтгорсту (1590–1656), своеобразие картин которого основано на резком контрасте света и тени.]
Длинные и черные, как
уголь, волосы, неприбранные, растрепанные, лезли из-под
темного, наброшенного на голову покрывала.
Он уселся в
темном и грязном
углу, за липким столиком, спросил пива и с жадностию выпил первый стакан.
Отыскав в
углу на дворе вход на узкую и
темную лестницу, он поднялся, наконец, во второй этаж и вышел на галерею, обходившую его со стороны двора.
Я приехал в Казань, опустошенную и погорелую. По улицам, наместо домов, лежали груды
углей и торчали закоптелые стены без крыш и окон. Таков был след, оставленный Пугачевым! Меня привезли в крепость, уцелевшую посереди сгоревшего города. Гусары сдали меня караульному офицеру. Он велел кликнуть кузнеца. Надели мне на ноги цепь и заковали ее наглухо. Потом отвели меня в тюрьму и оставили одного в тесной и
темной конурке, с одними голыми стенами и с окошечком, загороженным железною решеткою.