Самгина ошеломил этот неожиданный и разноголосый, но единодушный взрыв злости, и, кроме того, ‹он› понимал, что, не успев начать сражения, он уже проиграл его. Он стоял, глядя, как люди все более возбуждают друг друга, пальцы его играли карандашом,
скрывая дрожь. Уже начинали кричать друг на друга, а курносый человек с глазами хорька так оглушительно шлепнул ладонью по столу, что в буфете зазвенело стекло бокалов.
Неточные совпадения
Нам должно было спускаться еще верст пять по обледеневшим скалам и топкому снегу, чтоб достигнуть станции Коби. Лошади измучились, мы
продрогли; метель гудела сильнее и сильнее, точно наша родимая, северная; только ее дикие напевы были печальнее, заунывнее. «И ты, изгнанница, — думал я, — плачешь о своих широких, раздольных степях! Там есть где развернуть холодные
крылья, а здесь тебе душно и тесно, как орлу, который с криком бьется о решетку железной своей клетки».
Он отскочил в сторону, личико его тревожно и радостно
дрожало, он размахивал руками, притопывал, точно собираясь плясать, полы его сюртука трепетали подобно
крыльям гуся, и торопливо трещал сухой голосок:
Между тем наступил вечер. Засветили лампу, которая, как луна, сквозила в трельяже с плющом. Сумрак
скрыл очертания лица и фигуры Ольги и набросил на нее как будто флёровое покрывало; лицо было в тени: слышался только мягкий, но сильный голос, с нервной
дрожью чувства.
Бабушка говорила робко, потому что все еще не знала, для чего прочла ей письма Вера. Она была взволнована дерзостью Марка и
дрожала в беспокойстве за Веру, боясь опасного поворота страсти, но
скрывала свое волнение и беспокойство.
Его пронимала
дрожь ужаса и скорби. Он, против воли, группировал фигуры, давал положение тому, другому, себе добавлял, чего недоставало, исключал, что портило общий вид картины. И в то же время сам ужасался процесса своей беспощадной фантазии, хватался рукой за сердце, чтоб унять боль, согреть леденеющую от ужаса кровь,
скрыть муку, которая готова была страшным воплем исторгнуться у него из груди при каждом ее болезненном стоне.