Неточные совпадения
Он рассказывал мне про свое путешествие вдоль реки Пороная к заливу Терпения и обратно:
в первый день идти мучительно, выбиваешься из
сил, на другой день болит всё тело, но идти все-таки уж легче, а
в третий и затем следующие дни
чувствуешь себя как на крыльях, точно ты
не идешь, а несет тебя какая-то невидимая
сила, хотя ноги по-прежнему путаются
в жестком багульнике и вязнут
в трясине.
Этими сборами, этим нетерпящим делом он просто вильнул перед собственной совестью, просто думал обмануть себя, стакнуться с самим собою, и все это оттого, что в данную минуту решительно
не чувствовал в себе сил исполнить молящую просьбу девушки и сам с собой не решил еще, как быть и что делать относительно ее дальше.
Он ясно сознавал всю глубокую неправду свою пред этой любящею девушкою и в том, что его одолело новое чувство к другой женщине, и в том, что после этой записки следовало бы сейчас же, бросив все, лететь к ней, а между тем на такой подвиг он решительно
не чувствовал в себе силы.
Неточные совпадения
Но он
не без основания думал, что натуральный исход всякой коллизии [Колли́зия — столкновение противоположных
сил.] есть все-таки сечение, и это сознание подкрепляло его.
В ожидании этого исхода он занимался делами и писал втихомолку устав «о нестеснении градоначальников законами». Первый и единственный параграф этого устава гласил так: «Ежели
чувствуешь, что закон полагает тебе препятствие, то, сняв оный со стола, положи под
себя. И тогда все сие, сделавшись невидимым, много тебя
в действии облегчит».
И вдруг из того таинственного и ужасного, нездешнего мира,
в котором он жил эти двадцать два часа, Левин мгновенно
почувствовал себя перенесенным
в прежний, обычный мир, но сияющий теперь таким новым светом счастья, что он
не перенес его. Натянутые струны все сорвались. Рыдания и слезы радости, которых он никак
не предвидел, с такою
силой поднялись
в нем, колебля всё его тело, что долго мешали ему говорить.
— Нет, это ужасно. Быть рабом каким-то! — вскрикнул Левин, вставая и
не в силах более удерживать своей досады. Но
в ту же секунду
почувствовал, что он бьет сам
себя.
Лошадь
не была еще готова, но,
чувствуя в себе особенное напряжение физических
сил и внимания к тому, что предстояло делать, чтобы
не потерять ни одной минуты, он,
не дожидаясь лошади, вышел пешком и приказал Кузьме догонять
себя.
Но
в глубине своей души, чем старше он становился и чем ближе узнавал своего брата, тем чаще и чаще ему приходило
в голову, что эта способность деятельности для общего блага, которой он
чувствовал себя совершенно лишенным, может быть и
не есть качество, а, напротив, недостаток чего-то —
не недостаток добрых, честных, благородных желаний и вкусов, но недостаток
силы жизни, того, что называют сердцем, того стремления, которое заставляет человека из всех бесчисленных представляющихся путей жизни выбрать один и желать этого одного.