Неточные совпадения
Нет красного угла, или он очень беден и тускл, без лампады и без украшений, —
нет обычаев; обстановка носит случайный характер, и похоже, как будто семья живет не у себя дома, а на квартире, или будто она только что приехала и
еще не успела освоиться;
нет кошки, по зимним вечерам не бывает слышно сверчка… а главное,
нет родины.
Метеорологическая станция снабжена инструментами, проверенными и приобретенными в главной физической обсерватории в Петербурге. Библиотеки при ней
нет. Кроме вышеупомянутого писаря Головацкого и его жены, на станции я
еще записал шесть работников и одну работницу. Что они тут делают, не знаю.
В нем одна широкая улица, но дороги
еще нет, и от избы к избе ходят по кочкам, по кучам глины и стружкам и прыгают через бревна, пни и канавы, в которых застоялась коричневая вода.
Дорог к береговым поселениям
еще нет, сообщение возможно только пешком по берегу во время отлива, а зимою на собаках.
Почему-то
еще, вероятно, по пословице — на бедного Макара все шишки валятся, ни в одном селении на Сахалине
нет такого множества воров, как именно здесь, в многострадальном, судьбою обиженном Палеве.
Обстановка жизни говорит только о бедности и ни о чем другом. Крыши на избах покрыты корьем и соломой, дворов и надворных построек
нет вовсе; 49 домов
еще не окончены и, по-видимому, брошены своими хозяевами. 17 владельцев ушли на заработки.
За неимением надежных цифровых данных и наши толки о губительном влиянии русского нашествия основаны на одних лишь аналогиях, и очень возможно, что влияние это до сих пор было ничтожно, равно почти нолю, так как сахалинские гиляки живут преимущественно по Тыми и восточному побережью, где русских
еще нет.
Так, в нем до сих пор
еще нет телеграфа и метеорологической станции.
Первое селение по Сусуе — Голый Мыс; существует оно лишь с прошлого года, и избы
еще не достроены. Здесь 24 мужчины и ни одной женщины. Стоит селение на бугре, который и раньше назывался голым мысом. Речка здесь не близко от жилья — надо к ней спускаться; колодца
нет.
Эти партии бродят по совершенно не исследованной местности, на которую никогда
еще не ступала нога топографа; места отыскивают, но неизвестно, как высоко лежат они над уровнем моря, какая тут почва, какая вода и проч.; о пригодности их к заселению и сельскохозяйственной культуре администрация может судить только гадательно, и потому обыкновенно ставится окончательное решение в пользу того или другого места прямо наудачу, на авось, и при этом не спрашивают мнения ни у врача, ни у топографа, которого на Сахалине
нет, а землемер является на новое место, когда уже земля раскорчевана и на ней живут.
Взрослых уроженцев Сахалина, для которых остров был бы родиной,
еще нет, старожилов очень мало, большинство составляют новички; население меняется каждый год; одни прибывают, другие выбывают; и во многих селениях, как я говорил уже, жители производят впечатление не сельского общества, а случайного сброда.
По А. М. Никольскому, тут
нет домашней мыши, между тем в бумагах, относящихся
еще к началу колонии, уже упоминаются «упыл, утрус и мышеядие».]
Здесь нетвердо знают естественную историю рыбы, заходящей периодически в реки, и
еще нет убеждения, что ее следует ловить только в устьях и в нижнем течении, так как выше она становится уже негодной.
Мицуля будут
еще помнить некоторое время, всех же этих, лежащих под маленькими крестами, убивавших, бегавших, бряцавших кандалами, никому
нет надобности помнить.
Бог их знает какого
нет еще! и жесткий, и мягкий, и даже совсем томный, или, как иные говорят, в неге, или без неги, но пуще, нежели в неге — так вот зацепит за сердце, да и поведет по всей душе, как будто смычком.
Неточные совпадения
Хлестаков (пишет).
Нет, мне
еще хочется пожить здесь. Пусть завтра.
Аммос Федорович (в сторону).Вот выкинет штуку, когда в самом деле сделается генералом! Вот уж кому пристало генеральство, как корове седло! Ну, брат,
нет, до этого
еще далека песня. Тут и почище тебя есть, а до сих пор
еще не генералы.
Купцы. Ей-богу! такого никто не запомнит городничего. Так все и припрятываешь в лавке, когда его завидишь. То есть, не то уж говоря, чтоб какую деликатность, всякую дрянь берет: чернослив такой, что лет уже по семи лежит в бочке, что у меня сиделец не будет есть, а он целую горсть туда запустит. Именины его бывают на Антона, и уж, кажись, всего нанесешь, ни в чем не нуждается;
нет, ему
еще подавай: говорит, и на Онуфрия его именины. Что делать? и на Онуфрия несешь.
Хлестаков. Да что? мне
нет никакого дела до них. (В размышлении.)Я не знаю, однако ж, зачем вы говорите о злодеях или о какой-то унтер-офицерской вдове… Унтер-офицерская жена совсем другое, а меня вы не смеете высечь, до этого вам далеко… Вот
еще! смотри ты какой!.. Я заплачу, заплачу деньги, но у меня теперь
нет. Я потому и сижу здесь, что у меня
нет ни копейки.
Хлестаков.
Нет, я не хочу! Вот
еще! мне какое дело? Оттого, что у вас жена и дети, я должен идти в тюрьму, вот прекрасно!