Неточные совпадения
Кажется, что тут
конец света
и что дальше уже некуда плыть.
Это был мой первый сахалинский знакомый, поэт, автор обличительного стихотворения «СахалинО», которое начиналось так: «Скажи-ка, доктор, ведь недаром…» Потом он часто бывал у меня
и гулял со мной по Александровску
и его окрестностям, рассказывая мне анекдоты или без
конца читая стихи собственного сочинения.
На широком
конце Т стоит хорошенький домик — контора пристани —
и тут же высокая черная мачта.
Доктор рассказал мне, что незадолго до моего приезда, во время медицинского осмотра скота на морской пристани, у него произошло крупное недоразумение с начальником острова
и что будто бы даже в
конце концов генерал замахнулся на него палкой; на другой же день он был уволен по прошению, которого не подавал.
От скуки все готовы говорить
и слушать без
конца.
Вот цифры, взятые наудачу: в начале лета, 3 мая 1890 г., довольствовалось из котла
и ночевало в тюрьме 1279, в
конце лета, 29 сентября, 675 человек.
Он же 14 июля нашел под кучами мусора
и в ложбинах около гор снег, который растаял только в
конце июля.
Это каторжный, старик, который с первого же дня приезда своего на Сахалин отказался работать,
и перед его непобедимым, чисто звериным упрямством спасовали все принудительные меры; его сажали в темную, несколько раз секли, но он стоически выдерживал наказание
и после каждой экзекуции восклицал: «А все-таки я не буду работать!» Повозились с ним
и в
конце концов бросили.
Оно обязано платить, но почему-то не платит; представители другой стороны, ввиду такого явного правонарушения, давно уже обязаны употребить власть, но почему-то медлят
и, мало того, продолжают еще расходовать 150 тысяч в год на охрану доходов общества,
и обе стороны ведут себя так, что трудно сказать, когда будет
конец этим ненормальным отношениям.
Это — неудачники, в большинстве неврастеники
и нытики, «лишние люди», которые всё уже испробовали, чтобы добыть кусок хлеба, выбились из сил, которых у них так мало,
и в
конце концов махнули рукой, потому что нет «никакого способу»
и не проживешь «никаким родом».
Всех дербинцев, в том числе
и самих Емельянов Самохваловых, забавляет эта странная
и очень сложная комбинация обстоятельств, которая двух человек, живших в разных
концах России
и схожих по имени
и фамилии, в
конце концов привела сюда, в Дербинское.
Они
и я, вчетвером, совершили небольшую прогулку, которая, однако, от начала до
конца была обставлена такими неудобствами, что вышла у нас не прогулка, а как будто пародия на экспедицию.
На полдороге стало темнеть,
и скоро нас окутала настоящая тьма. Я уже потерял надежду, что когда-нибудь будет
конец этой прогулке,
и шел ощупью, болтаясь по колена в воде
и спотыкаясь о бревна. Кругом меня
и моих спутников там
и сям мелькали или тлели неподвижно блуждающие огоньки; светились фосфором целые лужи
и громадные гниющие деревья, а сапоги мои были усыпаны движущимися точками, которые горели, как ивановские светляки.
Сахалинская администрация сажает людей на участки как-нибудь, не соображаясь с обстоятельствами
и не заглядывая в будущее, а при таком нехитром способе создавать новые населенные пункты
и хозяйства, селения, поставленные даже в сравнительно благоприятные условия, как Рыковское, в
конце концов все-таки дают картину полного обнищания
и доходят до положения Верхнего Армудана.
Моя беседа с Карпом Ерофеичем затянулась далеко за полночь,
и все истории, которые он мне рассказывал, касались только каторги
и ее героев, как, например, смотритель тюрьмы Селиванов, который под горячую руку отбивал кулаком замки у дверей
и в
конце концов был убит арестантами за жестокое с ними обращение.
Когда Микрюков отправился в свою половину, где спали его жена
и дети, я вышел на улицу. Была очень тихая, звездная ночь. Стучал сторож, где-то вблизи журчал ручей. Я долго стоял
и смотрел то на небо, то на избы,
и мне казалось каким-то чудом, что я нахожусь за десять тысяч верст от дому, где-то в Палеве, в этом
конце света, где не помнят дней недели, да
и едва ли нужно помнить, так как здесь решительно всё равно — среда сегодня или четверг…
Я, конечно, его не читал
и в данном случае пользуюсь цитатами Л.
И. Шренка, автора книги «Об инородцах Амурского края».] слышал в 1808 г. на Сахалине, что по западную сторону острова часто появлялись русские суда
и что русские в
конце концов своими разбойничествами заставили туземцев одну их часть изгнать, другую перебить.
Этою очень короткою историей восьми сахалинских Робинзонов исчерпываются все данные, относящиеся к вольной колонизации Северного Сахалина. Если необыкновенная судьба пяти хвостовских матросов
и Кемца с двумя беглыми похожа на попытку к вольной колонизации, то эту попытку следует признать ничтожною
и во всяком случае неудавшеюся. Поучительна она для нас разве в том отношении, что все восемь человек, жившие на Сахалине долго, до
конца дней своих, занимались не хлебопашеством, а рыбным
и звериным промыслом.
«Ну!» — говорит в
конце концов командир, махнув рукой,
и тоже заражается смехом.
Холодные течения, идущие от северных островов, где даже в
конце лета бывает ледоход, омывают Сахалин с обеих сторон, причем восточному берегу, как более открытому течениям
и холодным ветрам, приходится принимать наибольшую долю страданий; природа его безусловно суровая,
и флора его носит настоящий полярный характер.
Здесь пост сам по себе, а тюрьма сама по себе,
и можно долго прожить в посту
и не заметить, что в
конце улицы находится тюрьма.
В
конце концов он поселился в Мицульке, здесь
и умер, а Сахалин так
и остался без виноградников.
Когда я пришел в лавочку, то фельдфебель принял меня, вероятно, за очень важного чиновника, потому что вдруг без всякой надобности доложил мне, что он был когда-то замешан в чем-то, но оправдан,
и стал торопливо показывать мне разные одобрительные аттестации, показал, между прочим,
и письмо какого-то г. Шнейдера, в
конце которого, помнится, есть такая фраза: «А когда потеплеет, жарьте талые».
Тут, на берегу, овладевают не мысли, а именно думы; жутко
и в то же время хочется без
конца стоять, смотреть на однообразное движение волн
и слушать их грозный рев.
Зимою наезжали сюда тунгусы, якуты, амурские гиляки, которые вели торговлю с южанами-инородцами, а весною
и в
конце лета на джонках приходили японцы для рыбных промыслов.
Но ничего этого они не получили, по неимению будто бы свободных запасов,
и в
конце концов их отправили на материк.
Из Азии их вытеснили монголы, из Ниппона
и Матсмая — японцы, на Сахалине гиляки не пустили их выше Тарайки, на Курильских островах они встретились с казаками
и таким образом в
конце концов очутились в положении безвыходном.
И поневоле в
конце концов приходится обращаться за помощью к каторжным
и солдатам-надзирателям, которые, по слухам, иногда удачно выбирали места.
Радостное известие было принято всеми 25 поселенцами молча; ни один не перекрестился, не поблагодарил, а все стояли с серьезными лицами
и молчали, как будто всем им взгрустнулось от мысли, что на этом свете всё, даже страдания, имеет
конец.
О каких-либо работах не могло быть
и речи, так как «только провинившиеся или не заслужившие мужской благосклонности» попадали на работу в кухне, остальные же служили «потребностям»
и пили мертвую,
и в
конце концов женщины, по словам Власова, были развращаемы до такой степени, что в состоянии какого-то ошеломления «продавали своих детей за штоф спирта».
В
конце концов она все-таки взяла верх,
и я уже записал ее сожительницей не Резвецова, а Родина.
В том, что ссыльные не вступают в законный брак, часто бывают виноваты также несовершенства статейных списков, создающие в каждом отдельном случае целый ряд всяких формальностей, томительных, во вкусе старинной волокиты, ведущих к тому лишь, что ссыльный, истратившись на писарей, гербовые марки
и телеграммы, в
конце концов безнадежно машет рукой
и решает, что законной семьи у него не быть.
Я уже не раз упоминал о М. С. Мицуле, который был агрономом, потом стал заведующим
и в
конце концов умер от грудной жабы, не дожив
и до 45 лет.
Весна
и начало лета бывают почти всегда холодные; в 1889 г. морозы были в июле
и августе,
и дурная осенняя погода началась с 24 июля
и продолжалась до
конца октября.
Каковы бы ни были цифры, но пока несомненно только, что далеко не всякий хозяин знает весною, где он будет косить летом,
и что сена не хватает
и к
концу зимы скот тощает от недостатка корма.
В
конце концов, изнуренная половым стремлением
и голодом, она погибает,
и уже в среднем течении реки начинают встречаться во множестве уснувшие экземпляры, а берега в верхнем течении бывают усеяны мертвою рыбой, издающею зловоние.
Носило по волнам
и мотало чуть ли не двое суток,
и сам г. Белый, каторжный-рулевой
и солдат, случайно находившийся на вельботе, решили, что им пришел
конец.
В продолжение многих лет писарь, по невежеству или недобросовестности, запутывает все канцелярские
концы,
и так как он один может разобраться в этой путанице, то становится необходимым, незаменимым,
и уже начальство, даже самое строгое, бывает не в состоянии обходиться без его услуг.
Всякое же тайное наслаждение, часто повторяемое, обращается мало-помалу в страсть; при слишком большой подражательности ссыльных, один арестант заражает другого,
и в
конце концов такие, казалось бы, пустяки, как контрабандная водка
и игра в карты, ведут к невероятным беспорядкам.
Правда, здесь судят за преступления, но многие дела прекращаются за ненахождением виновных, многие возвращаются для дополнения или разъяснения подсудности или останавливаются в производстве за неполучением необходимых справок из разных сибирских присутственных мест
и в
конце концов после долгой волокиты поступают в архив за смертью обвиняемого или за невозвращением его из бегов, а главное, едва ли можно положиться на данные следствия, которое ведут молодые люди, нигде не получившие образования,
и хабаровского окружного суда, который судит сахалинцев заочно, по одним только бумагам.
Иные до такой степени привыкают к плетям
и розгам
и так грубеют, что в
конце концов даже начинают находить удовольствие в дранье.
Всю ночь разговор со священниками, торжественность исповеди, под утро полстакана водки, команда «выводи», саван, отходная, потом радость по случаю помилования
и тотчас же после казни товарищей сто плетей, после пятого удара обморок
и в
конце концов прикование к тачке.
Обыкновенно наказывают плетями или розгами всех бегунов без разбора, но уж одно то, что часто побеги от начала до
конца поражают своею несообразностью, бессмыслицей, что часто благоразумные, скромные
и семейные люди убегают без одёжи, без хлеба, без цели, без плана, с уверенностью, что их непременно поймают, с риском потерять здоровье, доверие начальства, свою относительную свободу
и иногда даже жалованье, с риском замерзнуть или быть застреленным, — уже одна эта несообразность должна бы подсказывать сахалинским врачам, от которых зависит наказать или не наказать, что во многих случаях они имеют дело не с преступлением, а с болезнью.