— Выпейте с нами, мудрец, — приставал Лютов к Самгину. Клим отказался и
шагнул в зал, встречу аплодисментам. Дама в кокошнике отказалась петь, на ее место встала другая, украинка, с незначительным лицом, вся в цветах, в лентах, а рядом с нею — Кутузов. Он снял полумаску, и Самгин подумал, что она и не нужна ему, фальшивая серая борода неузнаваемо старила его лицо. Толстый маркиз впереди Самгина сказал:
Сам же я, своей волей, без особого приглашения, ни за что не хотел
шагнуть в залу, из гордости; из утонченной гордости, может быть, но так следовало.
Неточные совпадения
Затем, представив свои соображения, которые я здесь опускаю, он прибавил, что ненормальность эта усматривается, главное, не только из прежних многих поступков подсудимого, но и теперь,
в сию даже минуту, и когда его попросили объяснить,
в чем же усматривается теперь,
в сию-то минуту, то старик доктор со всею прямотой своего простодушия указал на то, что подсудимый, войдя
в залу, «имел необыкновенный и чудный по обстоятельствам вид,
шагал вперед как солдат и держал глаза впереди себя, упираясь, тогда как вернее было ему смотреть налево, где
в публике сидят дамы, ибо он был большой любитель прекрасного пола и должен был очень много думать о том, что теперь о нем скажут дамы», — заключил старичок своим своеобразным языком.
Занятия происходили
в зале, а Петр Елисеич
шагал по ней из угла
в угол, заложив руки за спину.
Для воодушевления он несколько раз пробовал было затянуть: «Твоя победительная десница», но ничего не выходило, и он неровно начинал
шагать по
зале, поправляя ногами ковры и пробуя произвести некоторую симметрию
в цветочных горшках.
Вечером, когда губернатор и его свита, сытно пообедав, сели
в свои экипажи и уехали, я пошел
в дом поглядеть на остатки пиршества. Заглянув из передней
в залу, я увидел и дядю и матушку. Дядя, заложив руки назад, нервно
шагал вдоль стен и пожимал плечами. Матушка, изнеможенная и сильно похудевшая, сидела на диване и больными глазами следила за движениями брата.
Рябович, никогда не игравший ни во что, кроме карт, стоял возле бильярда и равнодушно глядел на игроков, а они,
в расстегнутых сюртуках, с киями
в руках,
шагали, каламбурили и выкрикивали непонятные слова. Игроки не замечали его, и только изредка кто-нибудь из них, толкнув его локтем или зацепив нечаянно кием, оборачивался и говорил: «Pardon!» Первая партия еще не кончилась, а уж он соскучился, и ему стало казаться, что он лишний и мешает… Его потянуло обратно
в залу, и он вышел.