Неточные совпадения
Саша ее репетитор по занятиям медициною, но еще
больше нужна его помощь по приготовлению из тех предметов гимназического курса для экзамена, заниматься которыми ей одной было бы уж слишком скучно; особенно ужасная вещь — это математика: едва ли не еще скучнее латинский
язык; но нельзя, надобно поскучать над ними, впрочем, не очень же много: для экзамена, заменяющего гимназический аттестат, в медицинской академии требуется очень, очень немного: например, я не поручусь, что Вера Павловна когда-нибудь достигнет такого совершенства в латинском
языке, чтобы перевести хотя две строки из Корнелия Непота, но она уже умеет разбирать латинские фразы, попадающиеся в медицинских книгах, потому что это знание, надобное ей, да и очень не мудреное.
Судак имеет рот вытянутый, длинный, редкие, но толстые и крепкие зубы и довольно
большой язык, что дает ему некоторое право, по моему мнению, причисляться к роду форелей.
Неточные совпадения
Городничий. И не рад, что напоил. Ну что, если хоть одна половина из того, что он говорил, правда? (Задумывается.)Да как же и не быть правде? Подгулявши, человек все несет наружу: что на сердце, то и на
языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь. С министрами играет и во дворец ездит… Так вот, право, чем
больше думаешь… черт его знает, не знаешь, что и делается в голове; просто как будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят повесить.
Тут несколько точек, ибо рассудок уже ничего не говорит, а говорят
большею частью:
язык, глаза и вслед за ними сердце, если оно имеется.
Хотят непременно, чтобы все было написано
языком самым строгим, очищенным и благородным, — словом, хотят, чтобы русский
язык сам собою опустился вдруг с облаков, обработанный как следует, и сел бы им прямо на
язык, а им бы
больше ничего, как только разинуть рты да выставить его.
Кто жил и мыслил, тот не может // В душе не презирать людей; // Кто чувствовал, того тревожит // Призрак невозвратимых дней: // Тому уж нет очарований, // Того змия воспоминаний, // Того раскаянье грызет. // Всё это часто придает //
Большую прелесть разговору. // Сперва Онегина
язык // Меня смущал; но я привык // К его язвительному спору, // И к шутке, с желчью пополам, // И злости мрачных эпиграмм.
К тому же замкнутый образ жизни Лонгрена освободил теперь истерический
язык сплетни; про матроса говаривали, что он где-то кого-то убил, оттого, мол, его
больше не берут служить на суда, а сам он мрачен и нелюдим, потому что «терзается угрызениями преступной совести».