Тася сидела в пустой гостиной и дулась. M-lle Marie привела ее сюда, посадила в кресло и, приказав сидеть так до её возвращения, вышла,
оставив девочку одну. Тасе было нестерпимо скучно. Из сада до неё долетали голоса детей.
Неточные совпадения
— Ага! Вот они где ее поставили, голубушку! — весело проговорила
девочка, и тотчас же сердито нахмурилась снова. — Не думает ли эта злючка Марья Васильевна, что может безнаказанно распоряжаться мной. Думала наказать меня за обедом, лишив сладкого, a выходит — накажу всех я, потому что уж, конечно, поем теперь досыта земляники, a им не
оставлю ни одной ягодки. Да!
— И совсем я не немая! — сердито бросила она, зло поблескивая на
девочек своими черными глазками. —
Оставь мою шляпу! — окончательно рассердившись прикрикнула она на Фимочку.
Тася промычала что-то и отвернулась к стене,
оставив очень мало места для своей соседки. Но Дуся нимало не смутилась этим. Она была очень нетребовательная
девочка. Дуся потушила свечку и примостилась, свернувшись клубочком, в углу постели.
—
Девочки,
оставьте ее, — послышался за ними нежный голосок Дуси, — она нечаянно выдала Фиму. Право, нечаянно! Ведь ты нечаянно это сделала? — обратилась к Тасе милая
девочка, глядя ей прямо в глаза своими светлыми, чистыми глазками. — Ведь ты не хотела? Ты не подумала раньше, чем сделала это? — спрашивала она Тасю и, обняв ее, не спускала с лица Стогунцевой своего лучистого ласкового взгляда.
И, грубо схватив
девочку за руку, он потащил ее куда-то в сени. Вслед затем скрипнула какая-то дверь, которую Тася не видела в темноте, потом на
девочку пахнуло сырым, затхлым воздухом, и её спутник исчез,
оставив ее одну среди непроглядного мрака.
Девочка смотрела на звездное небо, на белые сугробы и шла все тише и тише. Силы
оставляли ее. Озноб делался сильнее. Мысли вязались с трудом в утомленной головке Таси. Странная ломота охватывала все тело.
— Он ошибся! — вскричал мальчик, указывая пальцем на старого фокусника, — мой дядя ошибся. Это действительно
девочка Тася, которая добровольно пришла к нам в труппу две недели тому назад. Она больна и ужасно было бы
оставить ее в цирке… Берите ее и отдайте матери! Дядя, сейчас же возвратите
девочку её друзьям!
—
Оставьте девочку, Павла Артемьевна! — прозвучал твердо и резко ее далеко слышный голос, и она в волнении провела рукою по своим стриженым волосам. — Оставьте Вассу. Она поступила очень дурно и нечестно. Но и перенесла, понятно, тяжелое наказание укоров собственной совести и того стыда, который пережила сейчас и еще переживает в эти минуты. К Екатерине Ивановне же ее не трудитесь вести. Екатерина Ивановна знает все о ее поступке и простила девочку.
Ответа не было, но кукла снова медленно сползла на пол, и вся фигура девочки, ее узенькие и круглые плечики, завиточки русых волос на затылке выразили колебание; и я уже протянул руки, когда где-то через комнату послышался громкий смех самого Нордена. Я
оставил девочку и быстро вышел, решив как можно скорее объясниться с Норденом и уехать.
Неточные совпадения
Вслед за доктором приехала Долли. Она знала, что в этот день должен быть консилиум, и, несмотря на то, что недавно поднялась от родов (она родила
девочку в конце зимы), несмотря на то, что у ней было много своего горя и забот, она,
оставив грудного ребенка и заболевшую
девочку, заехала узнать об участи Кити, которая решалась нынче.
— Ах, напротив, я ничем не занята, — отвечала Варенька, но в ту же минуту должна была
оставить своих новых знакомых, потому что две маленькие русские
девочки, дочери больного, бежали к ней.
Cousin, [Двоюродный брат (фр.).] который
оставил ее недавно
девочкой, кончил курс ученья, надел эполеты, завидя ее, бежит к ней весело, с намерением, как прежде, потрепать ее по плечу, повертеться с ней за руки, поскакать по стульям, по диванам… вдруг, взглянув ей пристально в лицо, оробеет, отойдет смущенный и поймет, что он еще — мальчишка, а она — уже женщина!
Женщина эта — мать мальчишки, игравшего с старушкой, и семилетней
девочки, бывшей с ней же в тюрьме, потому что не с кем было
оставить их, — так же, как и другие, смотрела в окно, но не переставая вязала чулок и неодобрительно морщилась, закрывая глаза, на то, что говорили со двора проходившие арестанты.
Тут уж как-то завелась переписка с консисторией, и поп, наследник того, который под хмельком целомудренно не разбирал плотских различий, выступил на сцену, и дело длилось годы, и чуть ли
девочку не
оставили в подозрении мужеского пола.