— Ты могучий и сильный волшебник, — произнес с поклоном солдат Иван, — ты все можешь сделать. Ты можешь дать сердце моему королю! Дай его, Гай, Дуль-Дулю и
возьми от меня что только ни пожелаешь.
— Глупый, глупый солдат! — произнес чародей. — Что я могу
взять от тебя, когда я самый могучий волшебник в мире и все у меня есть? Сердце, предназначенное волшебницами для Дуль-Дуля, у меня. Но я его не отдам так легко. Впрочем, — прибавил Гай, — я дам тебе это сердце, если ты мне дашь вырезать свое человеческое сердце из твоей груди. Согласен?
Тут он
взял от меня тетрадку и начал немилосердно разбирать каждый стих и каждое слово, издеваясь надо мной самым колким образом. Я не вытерпел, вырвал из рук его мою тетрадку и сказал, что уж отроду не покажу ему своих сочинений. Швабрин посмеялся и над этой угрозою. «Посмотрим, — сказал он, — сдержишь ли ты свое слово: стихотворцам нужен слушатель, как Ивану Кузмичу графинчик водки перед обедом. А кто эта Маша, перед которой изъясняешься в нежной страсти и в любовной напасти? Уж не Марья ль Ивановна?»
Неточные совпадения
Скотинин. Да коль доказывать, что ученье вздор, так
возьмем дядю Вавилу Фалелеича. О грамоте никто
от него и не слыхивал, ни он ни
от кого слышать не хотел; а какова была голоушка!
Стародум. Оставя его, поехал я немедленно, куда звала меня должность. Многие случаи имел я отличать себя. Раны мои доказывают, что я их и не пропускал. Доброе мнение обо мне начальников и войска было лестною наградою службы моей, как вдруг получил я известие, что граф, прежний мой знакомец, о котором я гнушался вспоминать, произведен чином, а обойден я, я, лежавший тогда
от ран в тяжкой болезни. Такое неправосудие растерзало мое сердце, и я тотчас
взял отставку.
Простаков.
От которого она и на тот свет пошла. Дядюшка ее, господин Стародум, поехал в Сибирь; а как несколько уже лет не было о нем ни слуху, ни вести, то мы и считаем его покойником. Мы, видя, что она осталась одна,
взяли ее в нашу деревеньку и надзираем над ее имением, как над своим.
Правдин. Мне поручено
взять под опеку дом и деревни при первом бешенстве,
от которого могли бы пострадать подвластные ей люди.
Г-жа Простакова. Полно, братец, о свиньях — то начинать. Поговорим-ка лучше о нашем горе. (К Правдину.) Вот, батюшка! Бог велел нам
взять на свои руки девицу. Она изволит получать грамотки
от дядюшек. К ней с того света дядюшки пишут. Сделай милость, мой батюшка, потрудись, прочти всем нам вслух.