Неточные совпадения
О Гончаровой
не упоминалось вовсе, и я о ней узнала только взрослой.
Жизнь спустя горячо приветствую такое умолчание матери. Мещанская трагедия обретала величие мифа. Да, по существу, третьего в этой дуэли
не было. Было двое: любой и один. То есть вечные действующие лица пушкинской лирики: поэт — и чернь. Чернь,
на этот раз в мундире кавалергарда, убила — поэта. А Гончарова, как и Николай I, — всегда найдется.
Прицелился, попал и еще сам себе сказал: браво! — тоном такого восхищения, каким ей, христианке, естественно бы: «Смертельно раненный, в крови, а простил врагу!» Отшвырнул пистолет, протянул руку, — этим, со всеми нами, явно возвращая Пушкина в его родную Африку мести и страсти и
не подозревая, какой урок — если
не мести, так страсти —
на всю
жизнь дает четырехлетней, еле грамотной мне.
Памятник Пушкина был — обиход, такое же действующее лицо детской
жизни, как рояль или за окном городовой Игнатьев, — кстати, стоявший почти так же непреложно, только
не так высоко, — памятник Пушкина был одна из двух (третьей
не было) ежедневных неизбежных прогулок —
на Патриаршие Пруды — или к Памятник-Пушкину.
И я предпочитала — к Памятник-Пушкину, потому что мне нравилось, раскрывая и даже разрывая
на бегу мою белую дедушкину карлсбадскую удавочную «кофточку», к нему бежать и, добежав, обходить, а потом, подняв голову, смотреть
на чернолицего и чернорукого великана,
на меня
не глядящего, ни
на кого и ни
на что в моей
жизни не похожего.
Если я потом всю
жизнь по сей последний день всегда первая писала, первая протягивала руку — и руки,
не страшась суда — то только потому, что
на заре моих дней лежащая Татьяна в книге, при свечке, с растрепанной и переброшенной через грудь косой, это
на моих глазах — сделала.
Когда мой дед, А. Д. Мейн, поставил ее между любимым и собой, она выбрала отца, а
не любимого, и замуж потом вышла лучше, чем по-татьянински, ибо «для бедной все были жребии равны» — а моя мать выбрала самый тяжелый жребий — вдвое старшего вдовца с двумя детьми, влюбленного в покойницу, —
на детей и
на чужую беду вышла замуж, любя и продолжая любить того, с которым потом никогда
не искала встречи и которому, впервые и нечаянно встретившись с ним
на лекции мужа,
на вопрос о
жизни, счастье и т.д., ответила: «Моей дочери год, она очень крупная и умная, я совершенно счастлива…» (Боже, как в эту минуту она должна была меня, умную и крупную, ненавидеть за то, что я —
не его дочь!)
Так, Татьяна
не только
на всю мою
жизнь повлияла, но
на самый факт моей
жизни:
не было бы пушкинской Татьяны —
не было бы меня.
Да, что знаешь в детстве — знаешь
на всю
жизнь, но и: чего
не знаешь в детстве —
не знаешь
на всю
жизнь.
Из знаемого же с детства: Пушкин из всех женщин
на свете больше всего любил свою няню, которая была
не женщина. Из «К няне» Пушкина я
на всю
жизнь узнала, что старую женщину — потому что родная — можно любить больше, чем молодую — потому что молодая и даже потому что — любимая. Такой нежности слов у Пушкина
не нашлось ни к одной.
О, прочти я эти строки раньше, я бы
не спросила: «Мама, что такое Наполеон?» Наполеон — тот, кто погиб среди мучений, тот, кого замучили. Разве мало — чтобы полюбить
на всю
жизнь?
— Я видала нынче русских героев, тетя Родайка: настоящих героев. Они готовы защищать своих более слабых по численности славянских братьев
не на жизнь, a на смерть защищать! О, тетя, — захлебываясь от восторга, говорила она, это — орлы! Это титаны. Титаны-богатыри, говорю я тебе! Сколько в них спокойствия и уверенности в своем праве. Сколько мужества и великодушия, если бы ты знала, — и Милица наскоро передала старухе вынесенные ею впечатления сегодняшнего утра.
Неточные совпадения
Городничий (дрожа).По неопытности, ей-богу по неопытности. Недостаточность состояния… Сами извольте посудить: казенного жалованья
не хватает даже
на чай и сахар. Если ж и были какие взятки, то самая малость: к столу что-нибудь да
на пару платья. Что же до унтер-офицерской вдовы, занимающейся купечеством, которую я будто бы высек, то это клевета, ей-богу клевета. Это выдумали злодеи мои; это такой народ, что
на жизнь мою готовы покуситься.
Хлестаков. Нет, я влюблен в вас.
Жизнь моя
на волоске. Если вы
не увенчаете постоянную любовь мою, то я недостоин земного существования. С пламенем в груди прошу руки вашей.
Аммос Федорович. А я
на этот счет покоен. В самом деле, кто зайдет в уездный суд? А если и заглянет в какую-нибудь бумагу, так он
жизни не будет рад. Я вот уж пятнадцать лет сижу
на судейском стуле, а как загляну в докладную записку — а! только рукой махну. Сам Соломон
не разрешит, что в ней правда и что неправда.
Городничий. Полно вам, право, трещотки какие! Здесь нужная вещь: дело идет о
жизни человека… (К Осипу.)Ну что, друг, право, мне ты очень нравишься. В дороге
не мешает, знаешь, чайку выпить лишний стаканчик, — оно теперь холодновато. Так вот тебе пара целковиков
на чай.
Анна Андреевна. Перестань, ты ничего
не знаешь и
не в свое дело
не мешайся! «Я, Анна Андреевна, изумляюсь…» В таких лестных рассыпался словах… И когда я хотела сказать: «Мы никак
не смеем надеяться
на такую честь», — он вдруг упал
на колени и таким самым благороднейшим образом: «Анна Андреевна,
не сделайте меня несчастнейшим! согласитесь отвечать моим чувствам,
не то я смертью окончу
жизнь свою».