Немки пропадали со скуки и, увидевши человека, который если не хорошо, то понятно мог объясняться по-немецки, пришли
в совершенный восторг, запоили меня кофеем и еще какой-то «калтешале», [прохладительным напитком (от нем. kaLte SchaLe).] рассказали мне все свои тайны, желания и надежды и через два дня называли меня другом и еще больше потчевали сладкими мучнистыми яствами с корицей.
Крузенштерн пришел от них
в совершенный восторг; перечислив их прекрасные душевные качества, он заключает: «Такие подлинно редкие качества, коими обязаны они не возвышенному образованию, но одной только природе, возбудили во мне то чувствование, что я народ сей почитаю лучшим из всех прочих, которые доныне мне известны».
Однажды, на Ходынском поле в Москве, во время каких-то военных упражнений, он выказал себя до такой степени воинственным и бравым, что привел
в совершенный восторг стоявшего в толпе старого мещанина, который при этом воскликнул:
Неточные совпадения
Раскольников сказал ей свое имя, дал адрес и обещался завтра же непременно зайти. Девочка ушла
в совершенном от него
восторге. Был час одиннадцатый, когда он вышел на улицу. Через пять минут он стоял на мосту, ровно на том самом месте, с которого давеча бросилась женщина.
Сражение младшего Кира с братом своим Артарксерксом, его смерть
в этой битве, возвращение десяти тысяч греков под враждебным наблюдением многочисленного персидского воинства, греческая фаланга, дорийские пляски, беспрестанные битвы с варварами и, наконец, море — путь возвращения
в Грецию, — которое с таким
восторгом увидело храброе воинство, восклицая: «Фалатта! фалатта!» — все это так сжилось со мною, что я и теперь помню все с
совершенной ясностью.
И действительно, приказничиха начала, как зайца, выслеживать постояльца своего и на первое время была
в совершенном от него
восторге.
С жалкою и потерянною улыбкой, — улыбкой стыда и
совершенного отчаяния, и
в то же время какого-то странного
восторга, прошептал он мне, на миг приостанавливаясь:
И когда речь дойдет до главной площади, называемой Ланд-Газ, то
восторг их превращался
в совершенное исступление.