— Что же ему нужно, по-вашему?
Послушать вас, так мы находимся вне человечества, вне его законов. Помилуйте — логика истории требует…
Неточные совпадения
— Браво! браво!
Слушай, Аркадий… вот как должны современные молодые люди выражаться! И как, подумаешь, им не идти за
вами! Прежде молодым людям приходилось учиться; не хотелось им прослыть за невежд, так они поневоле трудились. А теперь им стоит сказать: все на свете вздор! — и дело в шляпе. Молодые люди обрадовались. И в самом деле, прежде они просто были болваны, а теперь они вдруг стали нигилисты.
— И этот вопрос, я полагаю, лучше для
вас же самих не разбирать в подробности.
Вы, чай, слыхали о снохачах?
Послушайте меня, Павел Петрович, дайте себе денька два сроку, сразу
вы едва ли что-нибудь найдете. Переберите все наши сословия да подумайте хорошенько над каждым, а мы пока с Аркадием будем…
— Берегитесь, — заметила Анна Сергеевна, — мы с Порфирием Платонычем
вас разобьем. А ты, Катя, — прибавила она, — сыграй что-нибудь Аркадию Николаевичу; он любит музыку, мы кстати
послушаем.
—
Послушайте, я давно хотела объясниться с
вами.
Вам нечего говорить, —
вам это самим известно, — что
вы человек не из числа обыкновенных;
вы еще молоды — вся жизнь перед
вами. К чему
вы себя готовите? какая будущность ожидает
вас? я хочу сказать — какой цели
вы хотите достигнуть, куда
вы идете, что у
вас на душе? словом, кто
вы, что
вы?
— Какой
вы! — промолвила она, перебирая пальцами по цветам. — И что
вам меня
слушать?
Вы с такими умными дамами разговор имели.
—
Послушайте, — промолвил Павел Петрович и подергал свои усы, — я давно хотел у
вас спросить:
вы как будто меня боитесь?
— Все у
вас благополучно, но не все здоровы, — проговорил Базаров. — А ты не тараторь, вели принести мне квасу, присядь и
слушай, что я тебе сообщу в немногих, но, надеюсь, довольно сильных выражениях.
— Что
вы! что
вы! — твердила Анна Сергеевна; но Арина Власьевна ее не
слушала, а Василий Иванович только повторял: «Ангел! ангел!»
— Прощайте, — проговорил он с внезапной силой, и глаза его блеснули последним блеском. — Прощайте…
Послушайте… ведь я
вас не поцеловал тогда… Дуньте на умирающую лампаду, и пусть она погаснет…
— Нет, вы не ошиблись, — сказала она медленно, отчаянно взглянув на его холодное лицо. — Вы не ошиблись. Я была и не могу не быть в отчаянии. Я
слушаю вас и думаю о нем. Я люблю его, я его любовница, я не могу переносить, я боюсь, я ненавижу вас… Делайте со мной что хотите.
Неточные совпадения
Городничий. Ну,
слушайте же, Степан Ильич! Чиновник-то из Петербурга приехал. Как
вы там распорядились?
Послушайте ж,
вы сделайте вот что: квартальный Пуговицын… он высокого роста, так пусть стоит для благоустройства на мосту.
Городничий (тихо, Добчинскому).
Слушайте:
вы побегите, да бегом, во все лопатки, и снесите две записки: одну в богоугодное заведение Землянике, а другую жене. (Хлестакову.)Осмелюсь ли я попросить позволения написать в вашем присутствии одну строчку к жене, чтоб она приготовилась к принятию почтенного гостя?
Послушайте, Иван Кузьмич, нельзя ли
вам, для общей нашей пользы, всякое письмо, которое прибывает к
вам в почтовую контору, входящее и исходящее, знаете, этак немножко распечатать и прочитать: не содержится ли нем какого-нибудь донесения или просто переписки.
Артемий Филиппович. Смотрите, чтоб он
вас по почте не отправил куды-нибудь подальше.
Слушайте: эти дела не так делаются в благоустроенном государстве. Зачем нас здесь целый эскадрон? Представиться нужно поодиночке, да между четырех глаз и того… как там следует — чтобы и уши не слыхали. Вот как в обществе благоустроенном делается! Ну, вот
вы, Аммос Федорович, первый и начните.