Цитаты со словом «Николай»
Николай Петрович родился на юге России, подобно старшему своему брату Павлу, о котором речь впереди, и воспитывался до четырнадцатилетнего возраста дома, окруженный дешевыми гувернерами, развязными, но подобострастными адъютантами и прочими полковыми и штабными личностями.
В качестве генеральского сына
Николай Петрович — хотя не только не отличался храбростью, но даже заслужил прозвище трусишки — должен был, подобно брату Павлу, поступить в военную службу; но он переломил себе ногу в самый тот день, когда уже прибыло известие об его определении, и, пролежав два месяца в постели, на всю жизнь остался «хроменьким».
В 1835 году
Николай Петрович вышел из университета кандидатом, [Кандидат — лицо, сдавшее специальный «кандидатский экзамен» и защитившее специальную письменную работу по окончании университета, первая ученая степень, установленная в 1804 г.] и в том же году генерал Кирсанов, уволенный в отставку за неудачный смотр, приехал в Петербург с женою на житье.
Между тем
Николай Петрович успел, еще при жизни родителей и к немалому их огорчению, влюбиться в дочку чиновника Преполовенского, бывшего хозяина его квартиры, миловидную и, как говорится, развитую девицу: она в журналах читала серьезные статьи в отделе «Наук».
Николай Петрович поник головой и начал глядеть на ветхие ступеньки крылечка: крупный пестрый цыпленок степенно расхаживал по ним, крепко стуча своими большими желтыми ногами; запачканная кошка недружелюбно посматривала на него, жеманно прикорнув на перила.
Замечтался наш
Николай Петрович.
Николай Петрович стал глядеть на него, а ухо его уже ловило стук приближающихся колес…
Николай Петрович вскочил и устремил глаза вдоль дороги. Показался тарантас, запряженный тройкой ямских лошадей; в тарантасе мелькнул околыш студентской фуражки, знакомый очерк дорогого лица…
— Ничего, ничего, — твердил, умиленно улыбаясь,
Николай Петрович и раза два ударил рукою по воротнику сыновней шинели и по собственному пальто. — Покажи-ка себя, покажи-ка, — прибавил он, отодвигаясь, и тотчас же пошел торопливыми шагами к постоялому двору, приговаривая: «Вот сюда, сюда, да лошадей поскорее».
Николай Петрович казался гораздо встревоженнее своего сына; он словно потерялся немного, словно робел. Аркадий остановил его.
Николай Петрович быстро обернулся и, подойдя к человеку высокого роста, в длинном балахоне с кистями, только что вылезшему из тарантаса, крепко стиснул его обнаженную красную руку, которую тот не сразу ему подал.
— Надеюсь, любезнейший Евгений Васильич, что вы не соскучитесь у нас, — продолжал
Николай Петрович.
— Так как же, Аркадий, — заговорил опять
Николай Петрович, оборачиваясь к сыну, — сейчас закладывать лошадей, что ли? Или вы отдохнуть хотите?
— Я здесь с коляской, но и для твоего тарантаса есть тройка, — хлопотливо говорил
Николай Петрович, между тем как Аркадий пил воду из железного ковшика, принесенного хозяйкой постоялого двора, а Базаров закурил трубку и подошел к ямщику, отпрягавшему лошадей, — только коляска двухместная, и вот я не знаю, как твой приятель…
— Живей, живей, ребята, подсобляйте, — воскликнул
Николай Петрович, — на водку будет!
— Так вот как, наконец ты кандидат и домой приехал, — говорил
Николай Петрович, потрогивая Аркадия то по плечу, то по колену. — Наконец!
Аркадий живо повернулся к отцу и звонко поцеловал его в щеку.
Николай Петрович тихонько засмеялся.
— А! он по медицинскому факультету, — заметил
Николай Петрович и помолчал. — Петр, — прибавил он и протянул руку, — это, никак, наши мужики едут?
— Хлопоты у меня большие с мужиками в нынешнем году, — продолжал
Николай Петрович, обращаясь к сыну. — Не платят оброка. [Оброк — более прогрессивная по сравнению с барщиной денежная форма эксплуатации крестьян. Крестьянин заранее «обрекался» дать помещику определенную сумму денег, и тот отпускал его из имения на заработки.] Что ты будешь делать?
— Да, — процедил сквозь зубы
Николай Петрович. — Подбивают их, вот что беда; ну, и настоящего старания все еще нету. Сбрую портят. Пахали, впрочем, ничего. Перемелется — мука будет. Да разве тебя теперь хозяйство занимает?
— Я с северной стороны над балконом большую маркизу [Маркиза — здесь: навес из какой-либо плотной ткани над балконом для защиты от солнца и дождя.] приделал, — промолвил
Николай Петрович, — теперь и обедать можно на воздухе.
— Конечно, — заметил
Николай Петрович, — ты здесь родился, тебе все должно казаться здесь чем-то особенным…
Николай Петрович посмотрел сбоку на сына, и коляска проехала с полверсты, прежде чем разговор возобновился между ними.
— Не помню, писал ли я тебе, — начал
Николай Петрович, — твоя бывшая нянюшка, Егоровна, скончалась.
(Аркадий указал глазами на Петра.) Il est libre, en effet, [Он в самом деле вольный (фр.).] — заметил вполголоса
Николай Петрович, — но ведь он — камердинер.
Впрочем, — прибавил
Николай Петрович, потирая лоб и брови рукою, что у него всегда служило признаком внутреннего смущения, — я тебе сейчас сказал, что ты не найдешь перемен в Марьине…
Николай Петрович покраснел.
— Ну, ты, наконец, — проговорил
Николай Петрович. — Флигелек-то плох — вот беда.
— Конечно, мне должно быть совестно, — отвечал
Николай Петрович, все более и более краснея.
Николай Петрович глянул на него из-под пальцев руки, которою он продолжал тереть себе лоб, и что-то кольнуло его в сердце… Но он тут же обвинил себя.
— Теперь уж недалеко, — заметил
Николай Петрович, — вот стоит только на эту горку подняться, и дом будет виден. Мы заживем с тобой на славу, Аркаша; ты мне помогать будешь по хозяйству, если только это тебе не наскучит. Нам надобно теперь тесно сойтись друг с другом, узнать друг друга хорошенько, не правда ли?
Николай Петрович умолк, а Аркадий, который начал было слушать его не без некоторого изумления, но и не без сочувствия, поспешил достать из кармана серебряную коробочку со спичками и послал ее Базарову с Петром.
Петр вернулся к коляске и вручил ему вместе с коробочкой толстую черную сигарку, которую Аркадий немедленно закурил, распространяя вокруг себя такой крепкий и кислый запах заматерелого табаку, что
Николай Петрович, отроду не куривший, поневоле, хотя незаметно, чтобы не обидеть сына, отворачивал нос.
Николай Петрович с сыном и с Базаровым отправились через темную и почти пустую залу, из-за двери которой мелькнуло молодое женское лицо, в гостиную, убранную уже в новейшем вкусе.
— Вот мы и дома, — промолвил
Николай Петрович, снимая картуз и встряхивая волосами. — Главное, надо теперь поужинать и отдохнуть.
— Да, да, ужинать давайте, ужинать поскорее. —
Николай Петрович без всякой видимой причины потопал ногами. — Вот кстати и Прокофьич.
— Вот он, Прокофьич, — начал
Николай Петрович, — приехал к нам наконец… Что? как ты его находишь?
Николай Петрович представил его Базарову: Павел Петрович слегка наклонил свой гибкий стан и слегка улыбнулся, но руки не подал и даже положил ее обратно в карман.
Николай Петрович рассказывал разные случаи из своей, как он выражался, фермерской жизни, толковал о предстоящих правительственных мерах, о комитетах, о депутатах, о необходимости заводить машины и т.д. Павел Петрович медленно похаживал взад и вперед по столовой (он никогда не ужинал), изредка отхлебывая из рюмки, наполненной красным вином, и еще реже произнося какое-нибудь замечание или, скорее, восклицание, вроде «а! эге! гм!».
Когда
Николай Петрович размежевался с своими крестьянами, ему пришлось отвести под новую усадьбу десятины четыре совершенно ровного и голого поля.
Между тем
Николай Петрович тоже проснулся и отправился к Аркадию, которого застал одетым. Отец и сын вышли на террасу, под навес маркизы; возле перил, на столе, между большими букетами сирени, уже кипел самовар. Явилась девочка, та самая, которая накануне первая встретила приезжих на крыльце, и тонким голосом проговорила...
— Я сам разолью, сам, — поспешно подхватил
Николай Петрович. — Ты, Аркадий, с чем пьешь чай, со сливками или с лимоном?
Николай Петрович с замешательством посмотрел на сына.
Николай Петрович слегка отвернулся.
— Спасибо, Аркаша, — глухо заговорил
Николай Петрович, и пальцы его опять заходили по бровям и по лбу. — Твои предположения действительно справедливы. Конечно, если б эта девушка не стоила… Это не легкомысленная прихоть. Мне нелегко говорить с тобой об этом; но ты понимаешь, что ей трудно было прийти сюда при тебе, особенно в первый день твоего приезда.
Николай Петрович тоже встал.
Но Аркадий уже не слушал его и убежал с террасы.
Николай Петрович посмотрел ему вслед и в смущенье опустился на стул. Сердце его забилось… Представилась ли ему в это мгновение неизбежная странность будущих отношений между им и сыном, сознавал ли он, что едва ли не большее бы уважение оказал ему Аркадий, если б он вовсе не касался этого дела, упрекал ли он самого себя в слабости — сказать трудно; все эти чувства были в нем, но в виде ощущений — и то неясных; а с лица не сходила краска, и сердце билось.
Николай Петрович хотел что-то вымолвить, хотел подняться и раскрыть объятия… Аркадий бросился ему на шею.
— Чему ж ты удивляешься? — весело заговорил
Николай Петрович. — В кои-то веки дождался я Аркаши… Я со вчерашнего дня и насмотреться на него не успел.
— Тэ-тэ-тэ-тэ… То-то я все себя спрашивал: где слышал я эту фамилию: Базаров?..
Николай, помнится, в батюшкиной дивизии был лекарь Базаров?
Цитаты из русской классики со словом «Николай»
Ассоциации к слову «Николай»
Синонимы к слову «николай»
Предложения со словом «николай»
- Иначе будет как в анекдоте: «Николай стал гораздо лучше относиться к тёще – чаще приходить в гости, приносить ей цветы, красить оградку».
- Николай работает в отделе аналитики на низшей должности, очень боится сокращения, болезненно реагирует на критику со стороны руководства.
- Николай рассказывал, что у родителей сохранилась старая магнитофонная запись, где они ещё детьми на каком-то из праздников демонстрируют свои таланты.
- (все предложения)
Значение слова «Николай»
Никола́й, также Нико́ла — мужское двухосновное русское личное имя греческого происхождения; восходит к др.-греч. Νῑκόλαος (νῑκάω — «побеждать» и λᾱός — «народ»). (Википедия)
Все значения слова НИКОЛАЙ
Дополнительно