Неточные совпадения
— Вполне, Елена Николаевна, вполне. Какое же может
быть лучше призвание? Помилуйте, пойти по следам Тимофея Николаевича… Одна мысль о подобной деятельности наполняет меня радостью и смущением, да… смущением, которого… которое происходит от сознания моих малых сил. Покойный батюшка благословил меня на это дело… Я никогда не забуду его
последних слов.
Но в это мгновенье, и как бы в подтверждение ее
последних слов, случилось странное происшествие, которое действительно не так-то легко
было позабыть.
— Как? После нашего знакомства, после этих разговоров, после всего… Стало
быть, если б я вас здесь не встретила случайно (голос Елены зазвенел, и она умолкла на мгновение)… так бы вы и уехали, и руки бы мне не пожали в
последний раз, и вам бы не
было жаль?
— А для меня-то! А помнишь ли ты, тогда, когда я у тебя
была, не в
последний раз… нет, не в
последний раз, — повторила она с невольным содроганием, — а когда мы говорили с тобой, я, сама не знаю отчего, упомянула о смерти; я и не подозревала тогда, что она нас караулила. Но ведь ты здоров теперь?
Она начала говорить ему о Шубине, о Курнатовском, о том, что она делала в течение двух
последних недель, о том, что, судя по газетам, война неизбежна и что, следовательно, как только он выздоровеет совсем, надо
будет, не теряя ни минуты, найти средства к отъезду… Она говорила все это, сидя с ним рядом, опираясь на его плечо…
— Собралось опять наше трио, — заговорил он, — в
последний раз! Покоримся велениям судьбы, помянем прошлое добром — и с Богом на новую жизнь! «С Богом, в дальнюю дорогу», — запел он и остановился. Ему вдруг стало совестно и неловко. Грешно
петь там, где лежит покойник; а в это мгновение, в этой комнате, умирало то прошлое, о котором он упомянул, прошлое людей, собравшихся в нее. Оно умирало для возрождения к новой жизни, положим… но все-таки умирало.
— Рендич обещался через неделю все нам устроить, — заметил он. — На него, кажется, положиться можно… Слышала ты, Елена, — прибавил он с внезапным одушевлением, — говорят, бедные далматские рыбаки пожертвовали своими свинчатками, — ты знаешь, этими тяжестями, от которых невода на дно опускаются, — на пули! Денег у них не
было, они только и живут что рыбною ловлей; но они с радостию отдали свое
последнее достояние и голодают теперь. Что за народ!
«Венеция умирает, Венеция опустела», — говорят вам ее жители; но,
быть может, этой-то
последней прелести, прелести увядания в самом расцвете и торжестве красоты, недоставало ей.
В
последнее время много шуму наделала одна его Вакханка; русский граф Бобошкин, известный богач, собирался
было купить ее за тысячу скуди, но предпочел дать три тысячи другому ваятелю, французу pur sang, [Чистокровному (ит.).] за группу, изображающую «Молодую поселянку, умирающую от любви на груди Гения весны».
Но прежде еще, нежели жиды собрались с духом отвечать, Тарас заметил, что у Мардохая уже не
было последнего локона, который хотя довольно неопрятно, но все же вился кольцами из-под яломка его. Заметно было, что он хотел что-то сказать, но наговорил такую дрянь, что Тарас ничего не понял. Да и сам Янкель прикладывал очень часто руку ко рту, как будто бы страдал простудою.
Неточные совпадения
Осип. Да где ж ему
быть, табаку? Вы четвертого дня
последнее выкурили.
Мне крепко нездоровилось, //
Была я Лиодорушкой // Беременна:
последние // Дохаживала дни.
Пришел в ряды
последние, // Где
были наши странники, // И ласково сказал: // «Вы люди чужестранные, // Что с вами он поделает?
Беднее захудалого //
Последнего крестьянина // Жил Трифон. Две каморочки: // Одна с дымящей печкою, // Другая в сажень — летняя, // И вся тут недолга; // Коровы нет, лошадки нет, //
Была собака Зудушка, //
Был кот — и те ушли.
Стародум. О! те не оставляют двора для того, что они двору полезны, а прочие для того, что двор им полезен. Я не
был в числе первых и не хотел
быть в числе
последних.