Водились за ним, правда, некоторые слабости: он, например, сватался за всех богатых невест в губернии и, получив отказ от руки и от дому, с сокрушенным сердцем доверял свое горе всем друзьям и знакомым, а родителям невест продолжал посылать в подарок кислые персики и другие сырые произведения своего сада; любил повторять один и тот же анекдот, который, несмотря на уважение г-на Полутыкина к
его достоинствам, решительно никогда никого не смешил; хвалил сочинение Акима Нахимова и повесть Пинну;заикался; называл свою собаку Астрономом; вместо однакоговорил одначеи завел у себя в доме французскую кухню, тайна которой, по понятиям его повара, состояла в полном изменении естественного вкуса каждого кушанья: мясо у этого искусника отзывалось рыбой, рыба — грибами, макароны — порохом; зато ни одна морковка не попадала в суп, не приняв вида ромба или трапеции.
Неточные совпадения
Он, казалось, чувствовал свое
достоинство, говорил и двигался медленно, изредка посмеивался из-под длинных своих усов.
Он и себя не выдавал за дворянина, не прикидывался помещиком, никогда, как говорится, «не забывался», не по первому приглашению садился и при входе нового гостя непременно поднимался с места, но с таким
достоинством, с такой величавой приветливостью, что гость невольно
ему кланялся пониже.
Он вас выслушивал,
он соглашался с вами совершенно, но все-таки не терял чувства собственного
достоинства и как будто хотел вам дать знать, что и
он может, при случае, изъявить свое мнение.
Но Владимиру было уж не до возражений:
он дрожал, как лист, зуб на зуб не попадал, и совершенно бессмысленно улыбался. Куда девалось
его красноречие,
его чувство тонкого приличия и собственного
достоинства!
Мальчики сидели вокруг
их; тут же сидели и те две собаки, которым так было захотелось меня съесть.
Они еще долго не могли примириться с моим присутствием и, сонливо щурясь и косясь на огонь, изредка рычали с необыкновенным чувством собственного
достоинства; сперва рычали, а потом слегка визжали, как бы сожалея о невозможности исполнить свое желание. Всех мальчиков было пять: Федя, Павлуша, Ильюша, Костя и Ваня. (Из
их разговоров я узнал
их имена и намерен теперь же познакомить с
ними читателя.)
— А какие ты нам, Ильюшка, страхи рассказывал, — заговорил Федя, которому, как сыну богатого крестьянина, приходилось быть запевалой (сам же
он говорил мало, как бы боясь уронить свое
достоинство). — Да и собак тут нелегкая дернула залаять… А точно, я слышал, это место у вас нечистое.
Старик вытянул свою темно-бурую, сморщенную шею, криво разинул посиневшие губы, сиплым голосом произнес: «Заступись, государь!» — и снова стукнул лбом в землю. Молодой мужик тоже поклонился. Аркадий Павлыч с
достоинством посмотрел на
их затылки, закинул голову и расставил немного ноги.
Сидит
он обыкновенно в таких случаях если не по правую руку губернатора, то и не в далеком от
него расстоянии; в начале обеда более придерживается чувства собственного
достоинства и, закинувшись назад, но не оборачивая головы, сбоку пускает взор вниз по круглым затылкам и стоячим воротникам гостей; зато к концу стола развеселяется, начинает улыбаться во все стороны (в направлении губернатора
он с начала обеда улыбался), а иногда даже предлагает тост в честь прекрасного пола, украшения нашей планеты, по
его словам.
Заметьте, что решительно никаких других любезностей за
ним не водится; правда,
он выкуривает сто трубок Жукова в день, а играя на биллиарде, поднимает правую ногу выше головы и, прицеливаясь, неистово ерзает кием по руке, — ну, да ведь до таких
достоинств не всякий охотник.
— А! (
Он снял картуз, величественно провел рукою по густым, туго завитым волосам, начинавшимся почти у самых бровей, и, с
достоинством посмотрев кругом, бережно прикрыл опять свою драгоценную голову.) А я было совсем и позабыл. Притом, вишь, дождик! (
Он опять зевнул.) Дела пропасть: за всем не усмотришь, а тот еще бранится. Мы завтра едем…
Сановник поддержал свое
достоинство как нельзя лучше: покачивая головой назад, будто кланяясь,
он выговорил несколько одобрительных слов, из которых каждое начиналось буквою а,произнесенною протяжно и в нос; с негодованием, доходившим до голода, посмотрел на бороду князя Козельского и подал разоренному штатскому генералу с заводом и дочерью указательный палец левой руки.
Лицо, взгляд, голос, каждое движенье — все существо незнакомца дышало сумасбродной отвагой и гордостью непомерной, небывалой;
его бледно-голубые, стеклянные глаза разбегались и косились, как у пьяного;
он закидывал голову назад, надувал щеки, фыркал и вздрагивал всем телом, словно от избытка
достоинства, — ни дать ни взять, как индейский петух.
— А! — проговорил
он с
достоинством и не трогаясь с места, — очень рад вашему посещенью. Милости прошу садиться. А я вот с Вензором вожусь… Тихон Иваныч, — прибавил
он, возвысив голос, — пожалуй-ка сюда. Гость приехал.
На другой день после своего возвращения Пантелей Еремеич призвал к себе Перфишку и, за неимением другого собеседника, принялся рассказывать
ему — не теряя, конечно, чувства собственного
достоинства и басом, — каким образом
ему удалось отыскать Малек-Аделя.
Неточные совпадения
Милон. А! теперь я вижу мою погибель. Соперник мой счастлив! Я не отрицаю в
нем всех
достоинств.
Он, может быть, разумен, просвещен, любезен; но чтоб мог со мною сравниться в моей к тебе любви, чтоб…
Стародум. Детям? Оставлять богатство детям? В голове нет. Умны будут — без
него обойдутся; а глупому сыну не в помощь богатство. Видал я молодцов в золотых кафтанах, да с свинцовой головою. Нет, мой друг! Наличные деньги — не наличные
достоинства. Золотой болван — все болван.
Стародум. О! Когда же вы так ее любите, то должен я вас обрадовать. Я везу ее в Москву для того, чтоб сделать ее счастье. Мне представлен в женихи ее некто молодой человек больших
достоинств. За
него ее и выдам.
Софья. Ваше изъяснение, дядюшка, сходно с моим внутренним чувством, которого я изъяснить не могла. Я теперь живо чувствую и
достоинство честного человека и
его должность.
Он приписывал это своему
достоинству, не зная того, что Метров, переговорив со всеми своими близкими, особенно охотно говорил об этом предмете с каждым новым человеком, да и вообще охотно говорил со всеми о занимавшем
его, неясном еще
ему самому предмете.