Прошло несколько минут, прошло полчаса; Лаврецкий все стоял, стискивая роковую записку в руке и бессмысленно глядя на пол; сквозь какой-то темный вихрь мерещились ему бледные лица; мучительно замирало сердце; ему казалось, что он падал, падал, падал…
и конца не было.
Они встретились на паперти; она приветствовала его с веселой и ласковой важностью. Солнце ярко освещало молодую траву на церковном дворе, пестрые платья и платки женщин; колокола соседних церквей гудели в вышине; воробьи чирикали по заборам. Лаврецкий стоял с непокрытой головой и улыбался; легкий ветерок вздымал его волосы
и концы лент Лизиной шляпы. Он посадил Лизу и бывшую с ней Леночку в карету, роздал все свои деньги нищим и тихонько побрел домой.
Неточные совпадения
Ее пели два хора — хор счастливцев
и хор несчастливцев; оба они к
концу примирялись
и пели вместе: «Боже милостивый, помилуй нас, грешных,
и отжени от нас всякие лукавые мысли
и земные надежды».
Особенно доставалось Глафире Петровне; он решительно не мог обойтись без нее —
и она до
конца исполняла все прихоти больного, хотя иногда не тотчас решалась отвечать ему, чтобы звуком голоса не выдать душившей ее злобы.
Паншин скоро догадался, с свойственным ему быстрым пониманием ощущений другого, что не доставляет особенного удовольствия своему собеседнику,
и под благовидным предлогом скрылся, решив про себя, что Лаврецкий, может быть,
и прекрасный человек, но несимпатичный, «aigri» [Озлобленный (фр.).]
и «en somme» [В
конце концов (фр.).] несколько смешной.
У нас, — продолжал он, — лучшие головы — les meilleures têtes — давно в этом убедились; все народы в сущности одинаковы; вводите только хорошие учреждения —
и дело с
концом.
У ворот они расстались; Паншин разбудил своего кучера, толкнув его
концом палки в шею, сел на дрожки
и покатил.
Он выслушал ее до
конца, стоя к ней боком
и надвинув на лоб шляпу; вежливо, но измененным голосом спросил ее: последнее ли это ее слово
и не подал ли он чем-нибудь повода к подобной перемене в ее мыслях? потом прижал руку к глазам, коротко
и отрывисто вздохнул
и отдернул руку от лица.
Паншин осведомился о Лизавете Михайловне, узнал, что она не совсем здорова, изъявил сожаленье; потом он заговорил с Варварой Павловной, дипломатически взвешивая
и отчеканивая каждое слово, почтительно выслушивая ее ответы до
конца.
Варвара Павловна бросила на него дружелюбный взгляд
и встала. Лиза вошла; Марфа Тимофеевна напрасно ее удерживала: она решилась выдержать испытание до
конца. Варвара Павловна пошла ей навстречу вместе с Паншиным, на лице которого появилось прежнее дипломатическое выражение.
А мне, после сегодняшнего дня, после этих ощущений, остается отдать вам последний поклон —
и хотя с печалью, но без зависти, без всяких темных чувств сказать, в виду
конца, в виду ожидающего бога: „Здравствуй, одинокая старость!
Скотинин. А движимое хотя и выдвинуто, я не челобитчик. Хлопотать я не люблю, да и боюсь. Сколько меня соседи ни обижали, сколько убытку ни делали, я ни на кого не бил челом, а всякий убыток, чем за ним ходить, сдеру с своих же крестьян, так
и концы в воду.
— Ну, уж извини меня, но есть что-то мизерное в этом считаньи. У нас свои занятия, у них свои, и им надо барыши. Ну, впрочем, дело сделано,
и конец. А вот и глазунья, самая моя любимая яичница. И Агафья Михайловна даст нам этого травничку чудесного…
Всякий дом казался ей длиннее обыкновенного; белая каменная богадельня с узенькими окнами тянулась нестерпимо долго, так что она наконец не вытерпела не сказать: «Проклятое строение,
и конца нет!» Кучер уже два раза получал приказание: «Поскорее, поскорее, Андрюшка! ты сегодня несносно долго едешь!» Наконец цель была достигнута.
Неточные совпадения
Марья Антоновна. Да, право, маменька, чрез минуты две всё узнаем. Уж скоро Авдотья должна прийти. (Всматривается в окно
и вскрикивает.)Ах, маменька, маменька! кто-то идет, вон в
конце улицы.
В
конце села под ивою, // Свидетельницей скромною // Всей жизни вахлаков, // Где праздники справляются, // Где сходки собираются, // Где днем секут, а вечером // Цалуются, милуются, — // Всю ночь огни
и шум.
«Ты — бунтовщик!» — с хрипотою // Сказал старик; затрясся весь //
И полумертвый пал! // «Теперь
конец!» — подумали // Гвардейцы черноусые //
И барыни красивые; // Ан вышло — не
конец!
Крестьянское терпение // Выносливо, а временем // Есть
и ему
конец. // Агап раненько выехал, // Без завтрака: крестьянина // Тошнило уж
и так, // А тут еще речь барская, // Как муха неотвязная, // Жужжит под ухо самое…
Жалеть не пожалели мы, // А пала дума на сердце: // «Приходит благоденствию // Крестьянскому
конец!» //
И точно: небывалое // Наследник средство выдумал: