Во весь этот день Дуня не сказала единого слова. Она как словно избегала даже встречи с Анной. Горе делает недоверчивым: она боялась упреков рассерженной старухи. Но как только старушка заснула и мрачная ночь окутала избы и площадку, Дуня взяла на руки сына, украдкою вышла из избы, пробралась в огород и там уже дала полную волю своему отчаянию. В эту ночь на голову и
лицо младенца, который спокойно почивал на руках ее, упала не одна горькая слеза…
Неточные совпадения
— Полно вам, Божьи
младенцы! — сказала Татьяна Марковна, у которой морщины превратились в лучи и улыбка озарила
лицо. — Подите, Бог с вами, делайте, что хотите!
И однако же, этот выговор и интонация слов представлялись Алеше почти невозможным каким-то противоречием этому детски простодушному и радостному выражению
лица, этому тихому, счастливому, как у
младенца, сиянию глаз!
Это измученно-восторженное
лицо, эту радость, летающую вместе с началом смерти около юного чела родильницы, я узнал потом в Фан-Дейковой мадонне в римской галерее Корсини.
Младенец только что родился, его подносят к матери; изнеможенная, без кровинки в
лице, слабая и томная, она улыбнулась и остановила на малютке взгляд усталый и исполненный бесконечной любви.
Матушка выбирает меня, и дело улаживается. [Хотя я был малолетний, но в то время еще не существовало закона, запрещающего
лицам, не достигшим совершеннолетия, воспринимать
младенцев от купели.]
Из корпуса его увели в квартиру Палача под руки. Анисье пришлось и раздевать его и укладывать в постель. Страшный самодур, державший в железных тисках целый горный округ, теперь отдавался в ее руки, как грудной
младенец, а по суровому
лицу катились бессильные слезы. Анисья умелыми, ловкими руками уложила старика в постель, взбила подушки, укрыла одеялом, а сама все наговаривала ласковым полушепотом, каким убаюкивают малых ребят.