Я в этом был убежден; и это убеждение произвело во мне
чувство веселья такого рода, которое требовало того, чтобы кому-нибудь сообщить его.
Неточные совпадения
Мне казалось, что каждому отдельно было неприятно, как и мне, но, полагая, что такое неприятное
чувство испытывал он один, каждый считал себя обязанным притворяться веселым, для того чтобы не расстроить общего
веселья; притом же — странно сказать — я себя считал обязанным к притворству по одному тому, что в суповую чашу влито было три бутылки шампанского по десяти рублей и десять бутылок рому по четыре рубля, что всего составляло семьдесят рублей, кроме ужина.
Да уж не вздор ли все это? — начинало мне глухо приходить иногда в голову под влиянием
чувства зависти к товариществу и добродушному молодому
веселью, которое я видел перед собой.
Неточные совпадения
Он, однако, продолжал работать над собой, чтобы окончательно завоевать спокойствие, опять ездил по городу, опять заговаривал с смотрительской дочерью и предавался необузданному
веселью от ее ответов. Даже иногда вновь пытался возбудить в Марфеньке какую-нибудь искру поэтического, несколько мечтательного, несколько бурного
чувства, не к себе, нет, а только повеять на нее каким-нибудь свежим и новым воздухом жизни, но все отскакивало от этой ясной, чистой и тихой натуры.
«Я царствую здесь. Здесь все для меня! Труд — заготовление свежести
чувств и сил для меня,
веселье — приготовление ко мне, отдых после меня. Здесь я — цель жизни, здесь я — вся жизнь».
Мне нравились его крутой лоб, светлые глаза, то сверкавшие шаловливым
весельем, то внезапно тускневшие и заволакивавшиеся непонятным мне и загадочным выражением, его широкоплечая фигура с тонким станом, в узком старом мундирчике, спокойная самоуверенность и
чувство какого-то особого превосходства, сквозившее во всех его приемах.
Я поневоле вспомнил слова Валека о «сером камне», высасывавшем из Маруси ее
веселье, и
чувство суеверного страха закралось в мое сердце; мне казалось, что я ощущаю на ней и на себе невидимый каменный взгляд, пристальный и жадный.
Ромашов знал, что и сам он бледнеет с каждым мгновением. В голове у него сделалось знакомое
чувство невесомости, пустоты и свободы. Странная смесь ужаса и
веселья подняла вдруг его душу кверху, точно легкую пьяную пену. Он увидел, что Бек-Агамалов, не сводя глаз с женщины, медленно поднимает над головой шашку. И вдруг пламенный поток безумного восторга, ужаса, физического холода, смеха и отваги нахлынул на Ромашова. Бросаясь вперед, он еще успел расслышать, как Бек-Агамалов прохрипел яростно: