Неточные совпадения
Жалкий, ошалевший от власти, больной
человек этот своими словами оскорбляет всё, что может быть святого для
человека нашего времени, и
люди — христиане, либералы, образованные
люди нашего времени, все, не только не
возмущаются на это оскорбление, но даже не замечают его.
Как могут они не
возмутиться против него, не стать поперек дороги и не закричать: «Нет, этого, убивать и сечь голодных
людей за то, что они не отдают мошеннически отнимаемое у них последнее достояние, — этого мы не позволим!» Но не только никто этого не делает, но, напротив, большинство
людей, даже те
люди, которые были заводчиками дела, как управляющий, помещик, судья и те, которые были участниками и распорядителями его, как губернатор, министр, государь, совершенно спокойны и даже не чувствуют укоров совести.
Разумеется, с другими, например, с Верою Павловною, не годилось вести дело так медленно. Но каждый темперамент имеет свои особые требования: если горячий человек раздражается медленною систематичностью, то тихий
человек возмущается крутою резкостью.
Только сила карающая должна на том остановиться; если она будет продолжать кару, если она будет поминать старое,
человек возмутится и сам начнет реабилитировать себя…
Странно!
Человек возмущается злом, исходящим извне, от других, — тем, чего устранить он не может, а не борется с своим собственным злом, хотя это всегда в его власти.
Глубокая река не возмутится от того, что в нее бросить камень; так же и человек. Если
человек возмущается от оскорблений, то он не река, а лужа.
Неточные совпадения
Ну, положим, даже не братьев, не единоверцев, а просто детей, женщин, стариков; чувство
возмущается, и русские
люди бегут, чтобы помочь прекратить эти ужасы.
— Место — неуютное. Тоскливо. Смотришь вокруг, — говорил Дмитрий, — и
возмущаешься идиотизмом власти, их дурацкими приемами гасить жизнь. Ну, а затем, присмотришься к этой пустынной земле, и как будто почувствуешь ее жажду
человека, — право! И вроде как бы ветер шепчет тебе: «Ага, явился? Ну-ко, начинай…»
— Настасьи нет и нет! —
возмущалась Варвара. — Рассчитаю. Почему ты отпустил этого болвана, дворника? У нас, Клим, неправильное отношение к прислуге, мы позволяем ей фамильярничать и распускаться. Я — не против демократизма, но все-таки необходимо, чтоб
люди чувствовали над собой властную и крепкую руку…
Сначала я
возмущался такими вопросами, усматривая в них злое намерение, но впоследствии убедился, что эта справка нужна им только для того, чтобы знать, на сколько
людей надо готовить ужин.
Я так долго
возмущался против этой несправедливости, что наконец понял ее: он вперед был уверен, что всякий
человек способен на все дурное и если не делает, то или не имеет нужды, или случай не подходит; в нарушении же форм он видел личную обиду, неуважение к нему или «мещанское воспитание», которое, по его мнению, отлучало
человека от всякого людского общества.