Неточные совпадения
Погода
была холодная, ветреная, так что сугробы намело выше окон; окна почти всегда
были замерзлы и тусклы, и почти
целую зиму мы никуда не ходили и не ездили.
Он взял своею большою рукой меня за руку и пожал так крепко, честно, только что не больно. Я думала, что он
поцелует мою руку, и нагнулась
было к нему, но он еще раз пожал мне руку и прямо в глаза посмотрел своим твердым и веселым взглядом.
— Вам не дóлжно и нельзя скучать, — сказал он, — у вас
есть музыка, которую вы понимаете, книги, ученье, у вас
целая жизнь впереди, к которой теперь только и можно готовиться, чтобы потом не жалеть. Через год уж поздно
будет.
Но, несмотря на все его старанье постоянно
быть наравне со мною, я чувствовала, что за тем, что я понимала в нем, оставался еще
целый чужой мир, в который он не считал нужным впускать меня, и это-то сильнее всего поддерживало во мне уважение и притягивало к нему.
Выучить
целую музыкальную пьесу прежде казалось мне невозможным; а теперь, зная, что он
будет слушать и похвалит, может
быть, я по сорока раз сряду проигрывала один пассаж, так что бедная Катя затыкала уши ватой, а мне все не
было скучно.
И в комнатке
было тихо; только сонно и ровно дышала Катя, часы тикали подле нее, и я поворачивалась и шептала слова или крестилась и
целовала крест на шее.
Я чувствовала, что во мне
был целый новый мир, которого он не понимал и который
был выше его.
— Да,
есть, — сказал он, открывая взволнованное лицо и глядя прямо на меня. —
Есть два различные конца. Только, ради бога, не перебивайте и спокойно поймите меня. Одни говорят, — начал он, вставая и улыбаясь болезненною, тяжелою улыбкой, — одни говорят, что А сошел с ума, безумно полюбил Б и сказал ей это… А она только засмеялась. Для нее это
были шутки, а для него дело
целой жизни.
Не
буду целовать на ночь няню и слышать, как она по старой привычке, перекрестив меня, скажет: „Покойной ночи, барышня“?
— Да, вы еще
были дитя, — продолжал он, глядя в мои глаза, — я
целовал тогда эти глаза и любил их только за то, что они на него похожи, и не думал, что они
будут за себя так дороги мне. Я звал вас Машею тогда.
Я сказала это и взглянула на него. Я достигла своей
цели, спокойствие его исчезло, испуг и боль
были на его лице.
Я пошла не к нему, а в свою комнату, где долго сидела одна и плакала, с ужасом вспоминая каждое слово бывшего между нами разговора, заменяя эти слова другими, прибавляя другие, добрые слова и снова с ужасом и чувством оскорбления вспоминая то, что
было. Когда я вечером вышла к чаю и при С., который
был у нас, встретилась с мужем, я почувствовала, что с нынешнего дня
целая бездна открылась между нами. С. спросил меня, когда мы едем. Я не успела ответить.
Поцелуй стыдом жег мне щеку, и мысль о муже и ребенке
была мне невыносима.
Или он не любил меня?» Но как бы он ни
был виноват,
поцелуй чужого человека вот тут стоял на моей щеке, и я чувствовала его.
— Не
будем стараться повторять жизнь, — продолжал он, — не
будем лгать сами перед собою. А что нет старых тревог и волнений, и слава богу! Нам нечего искать и волноваться. Мы уж нашли, и на нашу долю выпало довольно счастия. Теперь нам уж нужно стираться и давать дорогу вот кому, — сказал он, указывая на кормилицу, которая с Ваней подошла и остановилась у дверей террасы. — Так-то, милый друг, — заключил он, пригибая к себе мою голову и
целуя ее. Не любовник, а старый друг
целовал меня.
Неточные совпадения
Купцы. Ей-ей! А попробуй прекословить, наведет к тебе в дом
целый полк на постой. А если что, велит запереть двери. «Я тебя, — говорит, — не
буду, — говорит, — подвергать телесному наказанию или пыткой пытать — это, говорит, запрещено законом, а вот ты у меня, любезный,
поешь селедки!»
Купцы. Ей-богу! такого никто не запомнит городничего. Так все и припрятываешь в лавке, когда его завидишь. То
есть, не то уж говоря, чтоб какую деликатность, всякую дрянь берет: чернослив такой, что лет уже по семи лежит в бочке, что у меня сиделец не
будет есть, а он
целую горсть туда запустит. Именины его бывают на Антона, и уж, кажись, всего нанесешь, ни в чем не нуждается; нет, ему еще подавай: говорит, и на Онуфрия его именины. Что делать? и на Онуфрия несешь.
Он больше виноват: говядину мне подает такую твердую, как бревно; а суп — он черт знает чего плеснул туда, я должен
был выбросить его за окно. Он меня морил голодом по
целым дням… Чай такой странный: воняет рыбой, а не чаем. За что ж я… Вот новость!
Черт побери,
есть так хочется, и в животе трескотня такая, как будто бы
целый полк затрубил в трубы.
Анна Андреевна. Ну вот, уж
целый час дожидаемся, а все ты с своим глупым жеманством: совершенно оделась, нет, еще нужно копаться…
Было бы не слушать ее вовсе. Экая досада! как нарочно, ни души! как будто бы вымерло все.