Доктор, перевязывая другого
раненого офицера, сказал что-то, указывая на Козельцова священнику с большой рыжей бородой, с крестом, стоявшему тут.
Это чувство было и у смертельно раненого солдата, лежащего между пятьюстами такими же ранеными на каменном полу Павловской набережной и просящего Бога о смерти, и у ополченца, из последних сил втиснувшегося в плотную толпу, чтобы дать дорогу верхом проезжающему генералу, и у генерала, твердо распоряжающегося переправой и удерживающего торопливость солдат, и у матроса, попавшего в движущийся батальон, до лишения дыхания сдавленного колеблющеюся толпой, и у
раненого офицера, которого на носилках несли четыре солдата и, остановленные спершимся народом, положили наземь у Николаевской батареи, и у артиллериста, 16 лет служившего при своем орудии и, по непонятному для него приказанию начальства, сталкивающего орудие с помощью товарищей с крутого берега в бухту, и у флотских, только-что выбивших закладки в кораблях и, бойко гребя, на баркасах отплывающих от них.
Неточные совпадения
Толпы солдат несли на носилках и вели под руки
раненых. На улице было совершенно темно; только редко, редко где светились окна в гошпитале или у засидевшихся
офицеров. С бастионов доносился тот же грохот орудий и ружейной перепалки, и те же огни вспыхивали на черном небе. Изредка слышался топот лошади проскакавшего ординарца, стон
раненого, шаги и говор носильщиков или женский говор испуганных жителей, вышедших на крылечко посмотреть на канонаду.
Офицерская повозочка должна была остановиться, и
офицер, щурясь и морщась от пыли, густым, неподвижным облаком поднявшейся на дороге, набивавшейся ему в глаза и уши и липнувшей на потное лицо, с озлобленным равнодушием смотрел на лица больных и
раненых, двигавшихся мимо него.
Один, с подвязанной какой-то веревочкой рукой, с шинелью в накидку, на весьма грязной рубахе, хотя худой и бледный, сидел бодро в середине телеги и взялся было за шапку, увидав
офицера, но потом, вспомнив верно, что он
раненый, сделал вид, что он только хотел почесать голову.
— Как же! очень буду слушать, что Москва [Во многих армейских полках
офицеры полупрезрительно, полуласкательно называют солдата Москва или еще присяга.] болтает! — пробормотал поручик, ощущая какую-то тяжесть апатии на сердце и туманность мыслей, оставленных в нем видом транспорта
раненых и словами солдата, значение которых невольно усиливалось и подтверждалось звуками бомбардированья.
Встречались носилки с
ранеными, опять полковые повозки с турами; какой-то полк встретился на Корабельной; верховые проезжали мимо. Один из них был
офицер с казаком. Он ехал рысью, но увидав Володю, приостановил лошадь около него, вгляделся ему в лицо, отвернулся и поехал прочь, ударив плетью по лошади. «Один, один! всем всё равно, есть ли я, или нет меня на свете», подумал с ужасом бедный мальчик, и ему без шуток захотелось плакать.
Во всем этом жидовском кагале, кроме меня, не было ни одного
раненого офицера, и хотя, сбираясь в поход, я захватил с собой дюжины две книг, но на беду, за несколько дней до сражения, верный и трезвый мой слуга, Афонька, заложил их за полштофа вина какому-то маркитанту, который отправился вслед за войском.
Неточные совпадения
Крупными скоплениями мелких людей командовали, брезгливо гримасничая, истерически вскрикивая,
офицера, побывавшие на войне, полубольные, должно быть,
раненые, контуженые…
Между солдатами произошло смятение, но
офицер бросился вперед, солдаты за ним последовали и сбежали в ров; разбойники выстрелили в них из ружей и пистолетов и стали с топорами в руках защищать вал, на который лезли остервенелые солдаты, оставя во рву человек двадцать
раненых товарищей.
Когда унтер-офицер привел меня в мою комнату, я выпытал от него историю
раненого.
Утром рано подходит
офицер и всех мужчин забрал, и вашего папеньку тоже, оставил одних женщин да
раненого Павла Ивановича, и повел их тушить окольные домы, так до самого вечера пробыли мы одни; сидим и плачем, да и только.
Он же, солдат, и на верную смерть охотником вызваться готов, и ротного своим телом от пули загородить, и товарища
раненого на плечах из боя вынести, и
офицеру своему под огнем обед притащить, и пленного ратника накормить и обласкать — все ему сподручно.