Неточные совпадения
Чувство это в продолжение 3-месячного странствования по станциям, на которых почти везде надо было ждать и встречать едущих из Севастополя офицеров, с ужасными рассказами, постоянно увеличивалось и наконец довело до того бедного офицера, что из героя, готового на самые отчаянные предприятия, каким он воображал себя в П., в Дуванкòй он был жалким
трусом и, съехавшись месяц тому назад с молодежью, едущей из корпуса, он старался ехать как можно тише, считая эти дни
последними в своей жизни, на каждой станции разбирал кровать, погребец, составлял партию в преферанс, на жалобную книгу смотрел как на препровождение времени и радовался, когда лошадей ему не давали.
Вот она страдает, дни ее сочтены, а я, как
последний трус, бегу от ее бледного лица, впалой груди, умоляющих глаз…
Неточные совпадения
— Самоубийственно пьет. Маркс ему вреден. У меня сын тоже насильно заставляет себя веровать в Маркса. Ему — простительно. Он — с озлобления на людей за погубленную жизнь. Некоторые верят из глупой, детской храбрости: боится мальчуган темноты, но — лезет в нее, стыдясь товарищей, ломая себя, дабы показать: я-де не
трус! Некоторые веруют по торопливости, но большинство от страха. Сих,
последних, я не того… не очень уважаю.
Он убил ее, и когда посмотрел на ужасное дело своих рук, то вдруг почувствовал омерзительный, гнусный, подлый страх. Полуобнаженное тело Верки еще трепетало на постели. Ноги у Дилекторского подогнулись от ужаса, но рассудок притворщика,
труса и мерзавца бодрствовал: у него хватило все-таки настолько мужества, чтобы оттянуть у себя на боку кожу над ребрами и прострелить ее. И когда он падал, неистово закричав от боли, от испуга и от грома выстрела, то по телу Верки пробежала
последняя судорога.
Испугавшись предстоящего наказания донельзя, до
последней степени, как самый жалкий
трус, он накануне того дня, когда его должны были прогнать сквозь строй, бросился с ножом на вошедшего в арестантскую комнату караульного офицера.
Вот яд,
последний дар моей Изоры. // Осьмнадцать лет ношу его с собою — // И часто жизнь казалась мне с тех пор // Несносной раной, и сидел я часто // С врагом беспечным за одной трапезой, // И никогда на шепот искушенья // Не преклонился я, хоть я не
трус, // Хотя обиду чувствую глубоко,
На кого ни взглянет он, каждый мужчина представляется ему подлым
трусом или коварным интриганом, каждая женщина — кокеткою, все люди — лжецами и эгоистами, мелочными и низкими до
последней степени.