Допустив это, человек не может не видеть, что люди, поедавшие друг друга, перестают поедать; убивавшие пленных и своих детей, перестают их убивать; что военные, гордившиеся убийством, перестают этим гордиться; учреждавшие рабство, уничтожают его; что люди, убивавшие животных, начинают приручать их и меньше убивать; начинают питаться, вместо тела животных, их яйцами и молоком; начинают и в
мире растений уменьшать их уничтожение.
Неточные совпадения
Жизнь
миров, земли, человека, животного,
растения имеет свои законы, и мы изучаем их, мы исследуем происхождение
миров и человека, животных и
растений, и всего вещества; мы исследуем и то, что ожидает
миры, как остынет солнце и т. п., и что было и будет с человеком и со всяким животным и
растением.
Всё, что мы знаем о
мире, есть только видимое нами, вне нас совершающееся в небесных телах, в животных, в
растениях, во всем
мире, подчинение разуму.
Далее от себя он видит
растения, и еще увеличивается распространенность в
мире этих явлений, и еще невозможнее для него знание их.
Всё, что знает человек о внешнем
мире, он знает только потому, что знает себя и в себе находит три различные отношения к
миру: одно отношение своего разумного сознания, другое отношение своего животного и третье отношение вещества, входящего в тело его животного. Он знает в себе эти три различные отношения и потому всё, что он видит в
мире, располагается перед ним всегда в перспективе трех отдельных друг от друга планов: 1) разумные существа; 2) животныя и
растения и 3) неживое вещество.
Благо жизни такого человека в любви, как благо
растения в свете, и потому, как ничем незакрытое,
растение не может спрашивать и не спрашивает, в какую сторону ему расти, и хорош ли свет, не подождать ли ему другого, лучшего, а берет тот единый свет, который есть в
мире, и тянется к нему, — так и отрекшийся от блага личности человек не рассуждает о том, что ему отдать из отнятого от других людей и каким любимым существам, и нет ли какой еще лучшей любви, чем та, которая заявляет требования, — а отдает себя, свое существование той любви, которая доступна ему и есть перед ним.
Если же бы мы не знали, что лошадь желает себе своего и человек своего блага, что того желает каждая отдельная лошадь в табуне, что того блага себе желает каждая птица, козявка, дерево, трава, мы не видели бы отдельности существ, а не видя отдельности, никогда не могли бы понять ничего живого: и полк кавалеристов, и стадо, и птицы, и несекомыя, и
растения — всё бы было как волны на море, и весь
мир сливался бы для нас в одно безразличное движение, в котором мы никак не могли бы найти жизнь.
Неточные совпадения
О будущей жизни он тоже никогда не думал, в глубине души нося то унаследованное им от предков твердое, спокойное убеждение, общее всем земледельцам, что как в
мире животных и
растений ничто не кончается, а постоянно переделывается от одной формы в другую — навоз в зерно, зерно в курицу, головастик в лягушку, червяк в бабочку, желудь в дуб, так и человек не уничтожается, но только изменяется.
Мир раскрывался перед ее полудетскими глазами во всей своей непривлекательной наготе, и она, как молодое
растение, впитывала в себя окружающие ее мысли и чувства.
Ей-богу, я хотел бы на несколько дней сделаться лошадью,
растением или рыбой или побыть женщиной и испытать роды; я бы хотел пожить внутренней жизнью и посмотреть на
мир глазами каждого человека, которого встречаю.
И в этом мягком воздухе, полном странных весенних ароматов, в этой тишине, темноте, в этих преувеличенно ярких и точно теплых звездах — чувствовалось тайное и страстное брожение, угадывалась жажда материнства и расточительное сладострастие земли,
растений, деревьев — целого
мира.
Меня не столько интересовали при этом «вредители
растений» и средства борьбы с ними, сколько ощущения
растений и загадочный
мир низших животных.