Он злился на Белецкого и на себя и против своей воли вставлял французские фразы в свой разговор, интересовался главнокомандующим и московскими знакомыми и на основании того, что они оба в казачьей станице говорили на французском диалекте, с презрением относился о товарищах-офицерах, о казаках и дружески обошелся с Белецким, обещаясь
бывать у него и приглашая заходить к нему.
Неточные совпадения
— Стоит, мать. С праздника не
бывал. Намедни с Фомушкиным рубахи послала. Говорит: ничего, начальство одобряет.
У них, баит, опять абреков ищут. Лукаша, говорит, весел, ничего.
Мышцы ног, рук и плеч были так полны и бочковаты, как
бывают только
у молодого человека.
— Эх! мы не тужили, — сказал старик: — когда дядя Ерошка в твои года был, он уж табуны
у ногайцев воровал, да за Терек перегонял.
Бывало важного коня за штоф водки али за бурку отдаешь.
Они осмотрели нового коня, проджигитовали по двору. Копь действительно был необыкновенно хорош: гнедой, широкий и длинный мерин с глянцевитою шерстью, пушистым хвостом и нежною, тонкою, породистою гривой и холкой. Он был сыт так, что на спине его только спать ложись, как выразился Лукашка. Копыты, глаз, оскал, — всё это было изящно и резко выражено, как
бывает только
у лошадей самой чистой крови. Оленин не мог не любоваться конем. Он еще не встречал на Кавказе такого красавца.
Она принесла Оленину моченого винограду, лепешку с виноградом, лучшего вина и с тем особенным, простонародным, грубым и гордым гостеприимством, которое
бывает только
у людей, физическими трудами добывающих свой хлеб, принялась угощать Оленина.
— Дураки, — сказал дядя Ерошка. — Так-то мы,
бывало, спутаемся ночью в степи. Чорт их разберет! Выеду,
бывало, на бугор, завою по бирючиному, вот так-то! (Он сложил руки
у рта и завыл, будто стадо волков, в одну ноту.) Как раз собаки откликнутся. Ну, доказывай. Ну чтò ж, нашли?
— Так говорили глуповцы и со слезами припоминали, какие
бывали у них прежде начальники, всё приветливые, да добрые, да красавчики — и все-то в мундирах!
День скачек был очень занятой день для Алексея Александровича; но, с утра еще сделав себе расписанье дня, он решил, что тотчас после раннего обеда он поедет на дачу к жене и оттуда на скачки, на которых будет весь Двор и на которых ему надо быть. К жене же он заедет потому, что он решил себе
бывать у нее в неделю раз для приличия. Кроме того, в этот день ему нужно было передать жене к пятнадцатому числу, по заведенному порядку, на расход деньги.
Неточные совпадения
Купцы. Ей-богу! такого никто не запомнит городничего. Так все и припрятываешь в лавке, когда его завидишь. То есть, не то уж говоря, чтоб какую деликатность, всякую дрянь берет: чернослив такой, что лет уже по семи лежит в бочке, что
у меня сиделец не будет есть, а он целую горсть туда запустит. Именины его
бывают на Антона, и уж, кажись, всего нанесешь, ни в чем не нуждается; нет, ему еще подавай: говорит, и на Онуфрия его именины. Что делать? и на Онуфрия несешь.
Городничий. Ах, боже мой! Я, ей-ей, не виноват ни душою, ни телом. Не извольте гневаться! Извольте поступать так, как вашей милости угодно!
У меня, право, в голове теперь… я и сам не знаю, что делается. Такой дурак теперь сделался, каким еще никогда не
бывал.
Уж
у меня ухо востро! уж я…» И точно:
бывало, как прохожу через департамент — просто землетрясенье, все дрожит и трясется, как лист.
Хлестаков. Завтрак был очень хорош; я совсем объелся. Что,
у вас каждый день
бывает такой?
— А счастье наше — в хлебушке: // Я дома в Белоруссии // С мякиною, с кострикою // Ячменный хлеб жевал; //
Бывало, вопишь голосом, // Как роженица корчишься, // Как схватит животы. // А ныне, милость Божия! — // Досыта
у Губонина // Дают ржаного хлебушка, // Жую — не нажуюсь! —