Неточные совпадения
Сумерки уже совершенно заменились темнотою
ночи, над черным профилем гор зажглась яркая вечерняя зарница, над головами на светло-синем морозном небе
мерцали мелкие звезды, со всех сторон краснело во мраке пламя дымящихся костров, вблизи серели палатки и мрачно чернела насыпь нашей батареи. От ближайшего костра, около которого, греясь, тихо разговаривали наши денщики, изредка блестела на батарее медь наших тяжелых орудий, и показывалась фигура часового
в шинели внакидку, мерно двигавшегося вдоль насыпи.
Неточные совпадения
А Шлема Финкельштейн наяривал на барабане утреннюю зорю. Сквозь густой пар казарменного воздуха
мерцали красноватым потухающим пламенем висячие лампы с закоптелыми дочерна за
ночь стеклами и поднимались с нар темные фигуры товарищей. Некоторые, уже набрав
в рот воды, бегали по усыпанному опилками полу, наливали изо рта
в горсть воду и умывались. Дядькам и унтер-офицерам подавали умываться из ковшей над грудой опилок.
Совсем забывшись, Саша шагнул к окну и крепким ударом ладони
в середину рамы распахнул ее: стояла
ночь в саду, и только слева, из-за угла,
мерцал сквозь ограду неяркий свет и слышалось ровное, точно пчелиное гудение, движение многих живых, народу и лошадей.
Увы, никто не слышит, донна Анна, // Проклятий ваших. Ясен свод небес, //
Мерцают звезды, лавр благоухает, // Торжественно на землю сходит
ночь, // Но
в небесах все пусто, донна Анна. //
В них бога нет. Когда б внезапно гром // Теперь ударил, я б поверил
в бога, // Но гром молчит — я верить не могу.
Действительно, туман совершенно рассеялся, воздух стал прозрачнее и несколько мягче. На севере из-за гребня холмов, покрытых черною массой лесов, слабо
мерцая, подымались какие-то белесоватые облака, быстро пробегающие по небу. Казалось, кто-то тихо вздыхал среди глубокой холодной
ночи, и клубы пара, вылетавшие из гигантской груди, бесшумно проносились по небу от края и до края и затем тихо угасали
в глубокой синеве. Это играло слабое северное сияние.
Я молчал. Над горами слегка светлело, луна кралась из-за черных хребтов, осторожно окрашивая заревом ночное небо…
Мерцали звезды, тихо веял ночной ласково-свежий ветер… И мне казалось, что голос Микеши, простодушный и одинаково непосредственный, когда он говорит о вере далекой страны или об ее тюрьмах, составляет лишь часть этой тихой
ночи, как шорох деревьев или плеск речной струи. Но вдруг
в этом голосе задрожало что-то, заставившее меня очнуться.