Коршунов (садясь подле Любови Гордеевны). Вот это хорошо, это я люблю. Ну-ка, подойди сюда которая-нибудь. (Девушка подходит, он ее треплет по щеке.) Ишь ты, востроглазая какая! Ведь вам, девушкам, чай, много надобно на белила на белые, на румяна на алые… хе, хе, хе… а у меня денег нет, за мной будет… хе, хе, хе… Держи фартук. (Сыплет ей деньги, мелочь;
девушка кланяется и уходит.) Ну, что же, Гордей Карпыч, скажи жене-то, зачем мы приехали.
Неточные совпадения
Клим
поклонился, наблюдая, как безуспешно она пытается собрать волосы. Он молчал. Память не подсказывала значительных слов, а простые, обыденные слова не доходили до этой
девушки. Его смущало ощущение какой-то неловкости или опасности.
Положим, Ольга не дюжинная
девушка, у которой сердце можно пощекотать усами, тронуть слух звуком сабли; но ведь тогда надо другое… силу ума, например, чтобы женщина смирялась и склоняла голову перед этим умом, чтоб и свет
кланялся ему…
Когда
девушка стала подходить к барину, она сначала умерила ход и перешла с бега на шаг, поровнявшись же с ним, остановилась и, размахнувшись назад головой,
поклонилась ему, и только когда он прошел, пошла с петухом дальше.
«Однако ж он вовсе не такой дикарь, он вошел и
поклонился легко, свободно», — замечается про себя на одной стороне стола. — «Однако ж если она и испорченная
девушка, то, по крайней мере, стыдится пошлостей матери», замечается на другой стороне стола.
Кончается же оппозиция том, что на суровый отказ отца невеста отвечает: «Воля твоя, батюшка», —
кланяется и отходит к матери, а Коршунов велит
девушкам петь свадебную песню…