Неточные совпадения
Я знал, мы все знаем, что
смысл христианского
учения — в любви к людям.
У Луки, гл. VI, с 37 по 49, слова эти сказаны тотчас после
учения о непротивлении злу и о воздаянии добром за зло. Тотчас после слов: «будьте милосерды, как отец ваш на небе», сказано: «не судите, и не будете судимы, не осуждайте, и не будете осуждены». Не значит ли это, кроме осуждения ближнего, и то, чтобы не учреждать судов и не судить в них ближних? спросил я себя теперь. И стоило мне только поставить себе этот вопрос, чтобы и сердце и здравый
смысл тотчас же ответили мне утвердительно.
Первое, что поразило меня, когда я понял заповедь о непротивлении злу в ее прямом значении, было то, что суды человеческие не только не сходятся с нею, но прямо противны ей, противны и
смыслу всего
учения, и что поэтому Христос, если подумал о судах, то должен был отрицать их.
Все на самые различные лады понимают
учение Христа, но только не в том прямом простом
смысле, который неизбежно вытекает из его слов.
Мы устроили всю свою жизнь на тех самых основах, которые он отрицает, не хотим понять его
учение в его простом и прямом
смысле и уверяем себя и других, или что мы исповедуем его
учение, или что
учение его нам не годится.
Если бы я просто относился к
учению Христа, без той богословской теории, которая с молоком матери была всосана мною, я бы просто понял простой
смысл слов Христа.
И что более всего поразительно — это то, что
учение Христа связывается со всей той «тора» в
смысле писанного закона, который он не мог не отрицать.
По Марку, Луке и по посланию Павла не позволено разводиться. По
смыслу толкования о том, что муж и жена — единое тело, соединенное богом, толкования, повторенного в двух Евангелиях, не позволено. По
смыслу всего
учения Христа, предписывающего всем прощать, не исключая из этого падшую жену, не позволено. По
смыслу всего места, объясняющего то, что отпущение жены производит разврат в людях, тем более развратной, — не позволено.
И выходит простой
смысл, согласный со всем
учением, с теми словами, в связи с которыми он находится и с грамматикой и с логикой.
И этот-то простой, ясный
смысл, вытекающий из самих слов и из всего
учения, мне надо было открывать с величайшим трудом.
Церковное
учение дало основной
смысл жизни людей в том, что человек имеет право на блаженную жизнь и что блаженство это достигается не усилиями человека, а чем-то внешним, и это миросозерцание и стало основой всей нашей науки и философии.
Учение Христа в
смысле улучшения жизни людей своими разумными силами неисполнимо потому, что Адам пал и мир лежит во зле, — говорит религия.
Я умру так же, как и все, так же, как и не исполняющие
учения; но моя жизнь и смерть будут иметь
смысл и для меня и для всех.
Другое
учение — то, которое проповедовали все пророки и Христос, именно: что жизнь наша личная получает
смысл только в исполнении воли бога.
Христос на требование учеников, показавшее ему всё непонимание ими его
учения, не приказывает им верить, т. е. изменить ту оценку благ и зол жизни, которая вытекает из его
учения (он знает, что это невозможно), а разъясняет им тот
смысл жизни, на котором зиждется вера, т. е. истинная оценка того, что хорошо и дурно, важно и неважно.
Вера, по
учению Христа, зиждется на разумном сознании
смысла своей жизни.
Что Христос говорит и думает это, в этом не может быть сомнения и по ясности его слов об этом, и по
смыслу всего
учения, и по тому, как он жил, и по тому, как жили его ученики. Но правда ли это?
В своей исключительно в мирском
смысле счастливой жизни я наберу страданий, понесенных мною во имя
учения мира, столько, что их достало бы на хорошего мученика во имя Христа. Все самые тяжелые минуты моей жизни, начиная от студенческого пьянства и разврата до дуэлей, войны и до того нездоровья и тех неестественных и мучительных условий жизни, в которых я живу теперь, — всё это есть мученичество во имя
учения мира.
Да, я говорю про свою еще исключительно счастливую в мирском
смысле жизнь. А сколько мучеников, пострадавших и теперь страдающих за
учение мира страданиями, которых я не могу даже живо представить себе.
Когда мне открылся в первый раз
смысл Христова
учения, я никак не думал, что разъяснение этого
смысла приведет меня к отрицанию
учения церкви.
Оно выразилось особенно резко потому, что
учение Христа есть самое высшее
учение; а самое высшее оно потому, что метафизика и этика
учения Христа до такой степени неразрывно связаны и определяются одна другою, что отделить одну от другой нельзя, не лишив всё
учение его
смысла, и еще потому, что Христово
учение есть уже само по себе протестантизм, т. е. отрицание не только обрядных постановлений иудаизма, но и всякого внешнего богопочитания.
И потому в христианстве разрыв этот должен был уже совершенно извратить
учение и лишить его всякого
смысла.
И это метафизическое
учение с сопутствующими ему обрядами, всё более и более отклоняясь от основного
смысла своего, доходит до того, до чего оно дошло теперь: до
учения, которое объясняет самые недоступные разуму человеческому тайны жизни небесной, дает сложнейшие обряды богослужебные, но не дает никакого религиозного
учения о жизни земной.
И пусть не говорят, что это — так в гнилой Западной Европе; наша Россия своими миллионами рационалистов-христиан, образованных и необразованных, отбросивших церковное
учение, бесспорно доказывает, что она, в
смысле отпадения от церкви, слава богу, гораздо гнилее Европы.
Из того, что составляет сущность веры, т. е.
учения о жизни и объяснения
смысла ее, первое считается неважным и не принадлежащим к вере, а второе, т. е. объяснение когда-то бывшей жизни или рассуждения и гадания об историческом ходе жизни, считаются самым важным и серьезным.
Сила
учения Христа не в его объяснении
смысла жизни, а в том, что вытекает из него — в
учении о жизни. Метафизическое
учение Христа не новое. Это всё одно и то же
учение человечества, которое написано в сердцах людей и которое проповедовали все истинные мудрецы мира. Но сила
учения Христа — в приложении этого метафизического
учения к жизни.
По закону Христа
учение о жизни, вытекающее из той же метафизической основы, выражено в пяти заповедях, разумных, благих и носящих в самих себе свой
смысл и свое оправдание и обнимающих всю жизнь людей.
Неточные совпадения
Он был верующий человек, интересовавшийся религией преимущественно в политическом
смысле, а новое
учение, позволявшее себе некоторые новые толкования, потому именно, что оно открывало двери спору и анализу, по принципу было неприятно ему.
— Для меня лично корень вопроса этого,
смысл его лежит в противоречии интернационализма и национализма. Вы знаете, что немецкая социал-демократия своим вотумом о кредитах на войну скомпрометировала интернациональный социализм, что Вандервельде усилил эту компрометацию и что еще раньше поведение таких социалистов, как Вивиани, Мильеран, Бриан э цетера, тоже обнаружили, как бессильна и как, в то же время, печально гибка этика социалистов. Не выяснено: эта гибкость — свойство людей или
учения?
Рациональные онтологические
учения об отношениях между Богом и человеком нестерпимы, такие построения имеют лишь педагогически-социальный
смысл для христианской общины.
Мой иррационализм или сверхрационализм прошел через «просвещение», не в
смысле французских течений XVIII века, а в
смысле Канта, который формулировал вечную правду «просвещения» и с ней связывал свое
учение об автономии.
Это столкновение сразу стало гимназическим событием. Матери я ничего не говорил, чтобы не огорчать ее, но чувствовал, что дело может стать серьезным. Вечером ко мне пришел один из товарищей, старший годами, с которым мы были очень близки. Это был превосходный малый, туговатый на
ученье, но с большим житейским
смыслом. Он сел на кровати и, печально помотав головой, сказал: