Неточные совпадения
Вечером в субботу, накануне Светло-Христова Воскресения,
священник с дьяконом и дьячком, как они рассказывали, насилу проехав на санях по лужам и земле те три версты, которые отделяли
церковь от тетушкиного дома, приехали служить заутреню.
Нехлюдов с тетушками и прислугой, не переставая поглядывать на Катюшу, которая стояла у двери и приносила кадила, отстоял эту заутреню, похристосовался с
священником и тетушками и хотел уже итти спать, как услыхал в коридоре сборы Матрены Павловны, старой горничной Марьи Ивановны, вместе с Катюшей в
церковь, чтобы святить куличи и пасхи. «Поеду и я», подумал он.
Оставалось одно последнее действие, состоявшее в том, что
священник взял с большого стола лежавший на нем золоченый крест с эмалевыми медальончиками на концах и вышел с ним на середину
церкви.
Справки наводили довольно долго и не достигли никаких результатов.
Священник церкви Ермолая припомнил, что крестил года два тому назад девочку у полевой цыганки, предъявившей ему паспорт, из которого и выписано было звание матери.
Костя был сын троюродного племянника генеральши, а Маша — дочь чуть ли не четвероюродной племянницы. И мальчик, и девочка были сироты и взяты Глафирой Петровной в младенчестве. Дети были неразлучны, и вместе, Костя ранее, а Маша только в год нашего рассказа, учились грамоте и Закону Божию у
священника церкви Николы Явленного, благодушного старца, прозвавшего своих ученика и ученицу: «женишек и невестушка». Это прозвище так и осталось за детьми.
Относительно обручения также было все решено. Через неделю после того, как Ермак Тимофеевич был объявлен женихом Ксении Яковлевны, в хоромы был приглашен отец Петр,
священник церкви во имя преподобного Иоаникия Великого, который и обручил молодых кольцами, привезенными с нарочным из Перми.
Время шло, а рабочие не являлись. Он уже взялся за звонок, стоявший на столе, чтобы позвать лакея, как последний появился на пороге двери и доложил его сиятельству о приходе отца Николая. Отец Николай был
священник церкви села Лугового.
Неточные совпадения
Что
церкви без
священника, // Угодам без крестьянина, // То саду без помещика!
— Здесь Христос невидимо предстоит, принимая вашу исповедь, — сказал он, указывая на Распятие. — Веруете ли вы во всё то, чему учит нас Святая Апостольская
Церковь? — продолжал
священник, отворачивая глаза от лица Левина и складывая руки под эпитрахиль.
— Да что же в воскресенье в
церкви?
Священнику велели прочесть. Он прочел. Они ничего не поняли, вздыхали, как при всякой проповеди, — продолжал князь. — Потом им сказали, что вот собирают на душеспасительное дело в
церкви, ну они вынули по копейке и дали. А на что — они сами не знают.
«Благословен Бог наш всегда, ныне и присно и во веки веков», смиренно и певуче ответил старичок-священник, продолжая перебирать что-то на аналое. И, наполняя всю
церковь от окон до сводов, стройно и широко поднялся, усилился, остановился на мгновение и тихо замер полный аккорд невидимого клира.
Когда обряд обручения окончился, церковнослужитель постлал пред аналоем в середине
церкви кусок розовой шелковой ткани, хор запел искусный и сложный псалом, в котором бас и тенор перекликались между собой, и
священник, оборотившись, указал обрученным на разостланный розовый кусок ткани.