— Им хорошо, дармоедам, — услыхал Нехлюдов, когда он уже
подходил к двери политических, — что им, чертям, делается; небось, брюхо не заболит, — сказал чей-то хриплый голос, прибавив еще неприличное ругательство.
Неточные совпадения
— Вам Маслову? — спросила она,
подходя с дежурным надзирателем
к одной из
дверей камер, отворявшихся в коридор.
У указанной
двери стояли два человека, дожидаясь: один был высокий, толстый купец, добродушный человек, который, очевидно, выпил и закусил и был в самом веселом расположении духа; другой был приказчик еврейского происхождения. Они разговаривали о цене шерсти, когда
к ним
подошел Нехлюдов и спросил, здесь ли комната присяжных.
Когда опять всё затихло, и послышался опять спокойный храп, он, стараясь ступать на половицы, которые не скрипели, пошел дальше и
подошел к самой ее
двери.
Наконец председатель кончил свою речь и, грациозным движением головы подняв вопросный лист, передал его подошедшему
к нему старшине. Присяжные встали, радуясь тому, что можно уйти, и, не зная, что делать с своими руками, точно стыдясь чего-то, один за другим пошли в совещательную комнату. Только что затворилась за ними
дверь, жандарм
подошел к этой
двери и, выхватив саблю из ножен и положив ее на плечо, стал у
двери. Судьи поднялись и ушли. Подсудимых тоже вывели.
Когда Корней ушел с прибором, Нехлюдов
подошел было
к самовару, чтобы засыпать чай, но, услыхав шаги Аграфены Петровны, поспешно, чтобы не видать ее, вышел в гостиную, затворив за собой
дверь.
Через минуту из боковой
двери вышла Маслова.
Подойдя мягкими шагами вплоть
к Нехлюдову, она остановилась и исподлобья взглянула на него. Черные волосы, так же как и третьего дня, выбивались вьющимися колечками, лицо, нездоровое, пухлое и белое, было миловидно и совершенно спокойно; только глянцовито-черные косые глаза из-под подпухших век особенно блестели.
Судебный пристав, румяный, красивый человек, в великолепном мундире, с бумажкой в руке
подошел к Фанарину с вопросом, по какому он делу, и, узнав, что по делу Масловой, записал что-то и отошел. В это время
дверь шкапа отворилась, и оттуда вышел патриархального вида старичок, но уже не в пиджаке, а в обшитом галунами с блестящими бляхами на груди наряде, делавшем его похожим на птицу.
Только раз вечером
подходит к моей
двери сторож и таинственно сообщает, что пришли плотники, ставят виселицу.
Это Лозинский прошел мимо него и
подошел к моей
двери.
Солдат повел Нехлюдова на другое крыльцо и
подошел по доскам
к другому входу. Еще со двора было слышно гуденье голосов и внутреннее движение, как в хорошем, готовящемся
к ройке улье, но когда Нехлюдов
подошел ближе, и отворилась
дверь, гуденье это усилилось и перешло в звук перекрикивающихся, ругающихся, смеющихся голосов. Послышался переливчатый звук цепей, и пахнуло знакомым тяжелым запахом испражнений и дегтя.
Нехлюдов хотел
подойти к нему, но направо от
двери, разбирая что-то в мешке и разговаривая с хорошенькой улыбающейся Грабец, сидел курчавый рыжеватый человек в очках и гуттаперчевой куртке.
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в то же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что он такое и в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который
подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
«Всё смешалось,—подумал Степан Аркадьич, — вон дети одни бегают». И,
подойдя к двери, он кликнул их. Они бросили шкатулку, представлявшую поезд, и вошли к отцу.
Неточные совпадения
В следующую речь Стародума Простаков с сыном, вышедшие из средней
двери, стали позади Стародума. Отец готов его обнять, как скоро дойдет очередь, а сын
подойти к руке. Еремеевна взяла место в стороне и, сложа руки, стала как вкопанная, выпяля глаза на Стародума, с рабским подобострастием.
Легко ступая и беспрестанно взглядывая на мужа и показывая ему храброе и сочувственное лицо, она вошла в комнату больного и, неторопливо повернувшись, бесшумно затворила
дверь. Неслышными шагами она быстро
подошла к одру больного и, зайдя так, чтоб ему не нужно было поворачивать головы, тотчас же взяла в свою свежую молодую руку остов его огромной руки, пожала ее и с той, только женщинам свойственною, неоскорбляющею и сочувствующею тихою оживленностью начала говорить с ним.
Увидав воздымающиеся из корсета желтые плечи графини Лидии Ивановны, вышедшей в
дверь, и зовущие
к себе прекрасные задумчивые глаза ее, Алексей Александрович улыбнулся, открыв неувядающие белые зубы, и
подошел к ней.
— Что с вами? Вы нездоровы? — сказал он по-французски,
подходя к ней. Он хотел подбежать
к ней; но, вспомнив, что могли быть посторонние, оглянулся на балконную
дверь и покраснел, как он всякий раз краснел, чувствуя, что должен бояться и оглядываться.
Она тоже не спала всю ночь и всё утро ждала его. Мать и отец были бесспорно согласны и счастливы ее счастьем. Она ждала его. Она первая хотела объявить ему свое и его счастье. Она готовилась одна встретить его, и радовалась этой мысли, и робела и стыдилась, и сама не знала, что она сделает. Она слышала его шаги и голос и ждала за
дверью, пока уйдет mademoiselle Linon. Mademoiselle Linon ушла. Она, не думая, не спрашивая себя, как и что,
подошла к нему и сделала то, что она сделала.