Неточные совпадения
Минуты через
две из двери бодрым шагом вышла, быстро повернулась и стала подле надзирателя невысокая и очень полногрудая молодая
женщина в сером халате, надетом на белую кофту и на белую юбку.
История арестантки Масловой была очень обыкновенная история. Маслова была дочь незамужней дворовой
женщины, жившей при своей матери-скотнице в деревне у
двух сестер-барышень помещиц. Незамужняя
женщина эта рожала каждый год, и, как это обыкновенно делается по деревням, ребенка крестили, и потом мать не кормила нежеланно появившегося, ненужного и мешавшего работе ребенка, и он скоро умирал от голода.
В то время Нехлюдов, воспитанный под крылом матери, в 19 лет был вполне невинный юноша. Он мечтал о
женщине только как о жене. Все же
женщины, которые не могли, по его понятию, быть его женой, были для него не
женщины, а люди. Но случилось, что в это лето, в Вознесенье, к тетушкам приехала их соседка с детьми:
двумя барышнями, гимназистом и с гостившим у них молодым художником из мужиков.
Камера, в которой содержалась Маслова, была длинная комната, в 9 аршин длины и 7 ширины, с
двумя окнами, выступающею облезлой печкой и нарами с рассохшимися досками, занимавшими
две трети пространства. В середине, против двери, была темная икона с приклеенною к ней восковой свечкой и подвешенным под ней запыленным букетом иммортелек. За дверью налево было почерневшее место пола, на котором стояла вонючая кадка. Поверка только что прошла, и
женщины уже были заперты на ночь.
Третья шившая
женщина была Федосья — Феничка, как ее звали товарки, — белая, румяная, с ясными детскими голубыми глазами и
двумя длинными русыми косами, обернутыми вокруг небольшой головы, совсем молодая, миловидная
женщина.
По коридору послышались шаги в шлепающих котах, загремел замок, и вошли
два арестанта-парашечники в куртках и коротких, много выше щиколок, серых штанах и, с серьезными, сердитыми лицами подняв на водонос вонючую кадку, понесли ее вон из камеры.
Женщины вышли в коридор к кранам умываться. У кранов произошла ссора рыжей с
женщиной, вышедшей из другой, соседней камеры. Опять ругательства, крики, жалобы…
Из другой камеры вышли другие арестантки, и все стали в
два ряда коридора, причем
женщины заднего ряда должны были класть руки на плечи
женщин первого ряда. Всех пересчитали.
Не успел он сделать
двух шагов, как его догнала другая
женщина с ребенком, потом старуха, потом еще
женщина.
Сначала около флигеля было тихо, но потом Нехлюдов услыхал у приказчика во флигеле
два перебивавшие друг друга озлобленные голоса
женщин, из-за которых только изредка слышался спокойный голос улыбающегося приказчика. Нехлюдов прислушался.
Рагожинский был человек без имени и состояния, но очень ловкий служака, который, искусно лавируя между либерализмом и консерватизмом, пользуясь тем из
двух направлений, которое в данное время и в данном случае давало лучшие для его жизни результаты, и, главное, чем-то особенным, чем он нравился
женщинам, сделал блестящую относительно судейскую карьеру.
Вагон, в котором было место Нехлюдова, был до половины полон народом. Были тут прислуга, мастеровые, фабричные, мясники, евреи, приказчики,
женщины, жены рабочих, был солдат, были
две барыни: одна молодая, другая пожилая с браслетами на оголенной руке и строгого вида господин с кокардой на черной фуражке. Все эти люди, уже успокоенные после размещения, сидели смирно, кто щелкая семечки, кто куря папиросы, кто ведя оживленные разговоры с соседями.
Больше же всех была приятна Нехлюдову милая молодая чета дочери генерала с ее мужем. Дочь эта была некрасивая, простодушная молодая
женщина, вся поглощенная своими первыми
двумя детьми; муж ее, за которого она после долгой борьбы с родителями вышла по любви, либеральный кандидат московского университета, скромный и умный, служил и занимался статистикой, в особенности инородцами, которых он изучал, любил и старался спасти от вымирания.
Впереди его и несколько ниже, в кустах орешника, появились
две женщины, одна — старая, сутулая, темная, как земля после дождя; другая — лет сорока, толстуха, с большим, румяным лицом. Они сели на траву, под кусты, молодая достала из кармана полубутылку водки, яйцо и огурец, отпила немного из горлышка, передала старухе бутылку, огурец и, очищая яйцо, заговорила певуче, как рассказывают сказки:
Неточные совпадения
С полною достоверностью отвечать на этот вопрос, разумеется, нельзя, но если позволительно допустить в столь важном предмете догадки, то можно предположить одно из
двух: или что в Двоекурове, при немалом его росте (около трех аршин), предполагался какой-то особенный талант (например, нравиться
женщинам), которого он не оправдал, или что на него было возложено поручение, которого он, сробев, не выполнил.
— Я, напротив, полагаю, что эти
два вопроса неразрывно связаны, — сказал Песцов, — это ложный круг.
Женщина лишена прав по недостатку образования, а недостаток образования происходит от отсутствия прав. — Надо не забывать того, что порабощение
женщин так велико и старо, что мы часто не хотим понимать ту пучину, которая отделяет их от нас, — говорил он.
— Какие
женщины! — сказал Вронский, вспоминая Француженку и актрису, с которыми были в связи названные
два человека.
— Весь город об этом говорит, — сказала она. — Это невозможное положение. Она тает и тает. Он не понимает, что она одна из тех
женщин, которые не могут шутить своими чувствами. Одно из
двух: или увези он ее, энергически поступи, или дай развод. А это душит ее.
— Ну, уж извини меня. Ты знаешь, для меня все
женщины делятся на
два сорта… то есть нет… вернее: есть
женщины, и есть… Я прелестных падших созданий не видал и не увижу, а такие, как та крашеная Француженка у конторки, с завитками, — это для меня гадины, и все падшие — такие же.