Во время короткого визита Николая, как и всегда, где есть дети, в минуту молчания Николай прибег к маленькому сыну князя Андрея, лаская его и спрашивая, хочет ли он быть гусаром? Он взял на руки мальчика, весело стал вертеть его и оглянулся на княжну Марью. Умиленный, счастливый и робкий взгляд следил зa любимым
ею мальчиком на руках любимого человека. Николай заметил и этот взгляд и, как бы поняв его значение, покраснел от удовольствия и добродушно весело стал целовать мальчика.
Неточные совпадения
— Что́ же вы мне скажете, князь, о моем Борисе? — сказала
она, догоняя его в передней. (
Она выговаривала имя Борис с особенным ударением на о). — Я не могу оставаться дольше в Петербурге. Скажите, какие известия я могу привезти моему бедному
мальчику?
— Да, сказала графиня, после того как луч солнца, проникнувший в гостиную вместе с этим молодым поколением, исчез, и как будто отвечая на вопрос, которого никто
ей не делал, но который постоянно занимал
ее. — Сколько страданий, сколько беспокойств перенесено за то, чтобы теперь на них радоваться! А и теперь, право, больше страха, чем радости. Всё боишься, всё боишься! Именно тот возраст, в котором так много опасностей и для девочек и для
мальчиков.
Она улыбнулась, произнося слово «Андрюша». Видно,
ей самой было странно подумать, что этот строгий, красивый мужчина был тот самый Андрюша, худой, шаловливый
мальчик, товарищ детства.
M-llе Bourienne тоже, как казалось, страстно любила
мальчика, и княжна Марья, часто лишая себя, уступала своей подруге наслаждение нянчить маленького ангела (как называла
она племянника) и играть с ним.
«Всё кончено», подумал он, и холодный пот выступил у него на лбу. Он растерянно подошел к кроватке, уверенный, что он найдет
ее пустою, что нянька прятала мертвого ребенка. Он раскрыл занавески, и долго его испуганные, разбегавшиеся глаза не могли отыскать ребенка. Наконец он увидал его: румяный
мальчик, раскидавшись, лежал поперег кроватки, спустив голову ниже подушки и во сне чмокал, перебирая губками, и ровно дышал.
Княжна Марья действительно сконфузилась и покраснела пятнами, когда вошли к
ней. В
ее уютной комнате с лампадами перед киотами, на диване, за самоваром сидел рядом с
ней молодой
мальчик с длинным носом и длинными волосами и в монашеской рясе.
Сколько раз
она ни говорила себе, что не надо позволять себе горячиться уча племянника, почти всякий раз, как
она садилась с указкой за французскую азбуку,
ей так хотелось поскорее, полегче перелить из себя свое знание в ребенка, уже боявшегося, что вот-вот тетя рассердится, что
она при малейшем невнимании со стороны
мальчика вздрагивала, торопилась, горячилась, возвышала голос, иногда дергала его за руку и ставила в угол.
— Час от часу не легче, — проговорила Марья Дмитриевна. — Хорош
мальчик! То-то мерзавец! А
она ждет, второй день ждет. По крайней мере ждать перестанет, надо сказать
ей.
—
Ей Богу, Безухов, в кафтане, с каким-то старым
мальчиком.
Ей Богу, — говорила Наташа, — смотрите, смотрите!
— Сейчас, княжна, сейчас, мой дружок. Это его сын? — сказала
она, обращаясь к Николушке, который входил с Десалем. — Мы все поместимся, дом большой. О, какой прелестный
мальчик!
И опять в бессильной борьбе с действительностью, мать, отказываясь верить в то, что
она могла жить, когда был убит цветущий жизнью
ее любимый
мальчик, спасалась от действительности в мире безумия.
— Мари, — сказал он тихо, подойдя к
ней, — этого больше не будет никогда; даю тебе слово. Никогда, — повторил он дрогнувшим голосом, как
мальчик, который просит прощения.
«Может, он не спит; я объяснюсь с ним», сказала
она себе. — Андрюша, старший
мальчик, подражая
ей, пошел за
ней на цыпочках. Графиня Марья не заметила его.
— Всё глупости, всё пустяки, — говорила Наташа, — все его размышления, которые ни к чему не ведут, и все эти дурацкие общества, — говорила
она о тех самых делах, в великую важность которых
она твердо верила. И
она уходила в детскую кормить своего единственного
мальчика Петю.
Из прерывавшихся речей об его отце и Наташе, из того волнения, с которым Пьер говорил о покойном, из той осторожной, благоговейной нежности, с которою Наташа говорила о нем же,
мальчик, только что начинавший догадываться о любви, составил себе понятие о том, что отец его любил Наташу и завещал
ее, умирая, своему другу.
— Ах, знаешь? Когда ты в кабинете говорил, я смотрела на тебя, — заговорила Наташа, видимо стараясь отогнать набежавшее облако. — Ну две капли воды ты на него похож, на
мальчика. (
Она так называла сына.) Ах, пора к нему итти… Пришло… А жалко уходить.
Вернувшись в палату, где стояло восемь детских кроваток, Маслова стала по приказанию сестры перестилать постель и, слишком далеко перегнувшись с простыней, поскользнулась и чуть не упала. Выздоравливающий, обвязанный по шее, смотревший на
нее мальчик засмеялся, и Маслова не могла уже больше удерживаться и, присев на кровать, закатилась громким и таким заразительным смехом, что несколько детей тоже расхохотались, а сестра сердито крикнула на нее:
Неточные совпадения
Батрачка безответная // На каждого, кто чем-нибудь // Помог
ей в черный день, // Всю жизнь о соли думала, // О соли пела Домнушка — // Стирала ли, косила ли, // Баюкала ли Гришеньку, // Любимого сынка. // Как сжалось сердце
мальчика, // Когда крестьянки вспомнили // И спели песню Домнину // (Прозвал
ее «Соленою» // Находчивый вахлак).
— Жду — не дождусь. Измаялся // На черством хлебе Митенька, // Эх, горе — не житье! — // И тут
она погладила // Полунагого
мальчика // (Сидел в тазу заржавленном // Курносый мальчуган).
Как в ноги губернаторше // Я пала, как заплакала, // Как стала говорить, // Сказалась усталь долгая, // Истома непомерная, // Упередилось времечко — // Пришла моя пора! // Спасибо губернаторше, // Елене Александровне, // Я столько благодарна
ей, // Как матери родной! // Сама крестила
мальчика // И имя Лиодорушка — // Младенцу избрала…
Но он поступил опрометчиво, поручив доставку
ее на почтовых
мальчику, совершенно несведущему в органном деле.
Она вспоминала наивную радость, выражавшуюся на круглом добродушном лице Анны Павловны при их встречах; вспоминала их тайные переговоры о больном, заговоры о том, чтоб отвлечь его от работы, которая была ему запрещена, и увести его гулять; привязанность меньшего
мальчика, называвшего
ее «моя Кити», не хотевшего без
нее ложиться спать.