— Vous m'avez sauvé la vie! Vous êtes Français, [ — Вы спасли мне жизнь. Вы француз,] — сказал он. Для француза вывод этот был несомненен. Совершить великое дело мог только француз, а
спасение жизни его, m-r Ramball'я, capitaine du 13-me léger [мосье Рамбаля, капитана 13-го легкого полка] — было без сомнения самым великим делом.
На утверждение Пьера, что он не француз, капитан, очевидно, не понимая, как можно было отказываться от такого лестного звания, пожал плечами и сказал, что ежели он непременно хочет слыть за русского, то пускай это так будет, но что он всё-таки, несмотря на то, всё так же на веки связан с ним чувством благодарности за
спасение жизни.
Наконец последний эпизод в Польше, еще свежий в памяти капитана, который он рассказывал с быстрыми жестами и разгоревшимся лицом, состоял в том, что он спас жизнь одному поляку (вообще в рассказах капитана эпизод
спасения жизни встречался беспрестанно) и поляк этот вверил ему свою обворожительную жену (Parisienne de coeur) [парижанку сердцем] в то время, как сам поступил во французскую службу.
Неточные совпадения
— А, это вы, — сказал Пьер с рассеянным и недовольным видом. — А я вот работаю, — сказал он, указывая на тетрадь с тем видом
спасения от невзгод
жизни, с которым смотрят несчастливые люди на свою работу.
Они не боялись взыскания за неисполнение приказания или за самовольное распоряжение, потому что в сражении дело касается самого дорогого для человека — собственной
жизни, и иногда кажется, что
спасение заключается в бегстве назад, иногда в бегстве вперед, и сообразно с настроением минуты поступали эти люди, находившиеся в самом пылу сражения.
— Vous m'avez sauvé la vie. Vous êtes français. Vous me demandez sa grâce? Je vous l'accorde. Qu'on emmène cet homme, [ — Вы спасли мне
жизнь. Вы француз. Вы хотите, чтоб я простил его? Я прощаю его. Увести этого человека,] — быстро и энергично проговорил французский офицер, взяв под руку произведенного им за
спасение его
жизни во французы Пьера, и пошел с ним в комнату.
Он был до такой степени учтив, любезен, добродушен и истинно благодарен за
спасение своей
жизни, что Пьер не имел духа отказать ему и присел вместе с ним в зале, в первой комнате, в которую они вошли.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне всё то, чтó сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на
спасение его
жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому Вечному, Непостижимому, Которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.
— Если бы я даже эту самую штуку и мог-с, то есть чтобы притвориться-с, и так как ее сделать совсем нетрудно опытному человеку, то и тут я в полном праве моем это средство употребить для
спасения жизни моей от смерти; ибо когда я в болезни лежу, то хотя бы Аграфена Александровна пришла к ихнему родителю, не могут они тогда с больного человека спросить: «Зачем не донес?» Сами постыдятся.
Неточные совпадения
Но то, что он в этой временной, ничтожной
жизни сделал, как ему казалось, некоторые ничтожные ошибки, мучало его так, как будто и не было того вечного
спасения, в которое он верил.
Она знала, что̀ мучало ее мужа. Это было его неверие. Несмотря на то, что, если бы у нее спросили, полагает ли она, что в будущей
жизни он, если не поверит, будет погублен, она бы должна была согласиться, что он будет погублен, — его неверие не делало ее несчастья; и она, признававшая то, что для неверующего не может быть
спасения, и любя более всего на свете душу своего мужа, с улыбкой думала о его неверии и говорила сама себе, что он смешной.
Прежде дело это было для него
спасением от
жизни.
— Это — другое дело, Афанасий Васильевич. Я это делаю для
спасения души, потому что в убеждении, что этим хоть сколько-нибудь заглажу праздную
жизнь, что как я ни дурен, но молитвы все-таки что-нибудь значат у Бога. Скажу вам, что я молюсь, — даже и без веры, но все-таки молюсь. Слышится только, что есть господин, от которого все зависит, как лошадь и скотина, которою пашем, знает чутьем того, <кто> запрягает.
Он с упоением помышлял, в глубочайшем секрете, о девице благонравной и бедной (непременно бедной), очень молоденькой, очень хорошенькой, благородной и образованной, очень запуганной, чрезвычайно много испытавшей несчастий и вполне перед ним приникшей, такой, которая бы всю
жизнь считала его
спасением своим, благоговела перед ним, подчинялась, удивлялась ему, и только ему одному.