Неточные совпадения
— Schon fleissig! [Уж за работой!] — сказал Ростов всё с тою же радостною, братскою улыбкой, какая не сходила с его оживленного лица. — Hoch Oestreicher! Hoch Russen! Kaiser Alexander hoch! [Да здравствуют Австрийцы! Да здравствуют
Русские! Ура
император Александр!] — обратился он к немцу, повторяя слова, говоренные часто немцем-хозяином.
— Я знаю, — перебил Билибин, — вы думаете, что очень легко брать маршалов, сидя на диване перед камином. Это правда, а всё-таки, зачем вы его не взяли? И не удивляйтесь, что не только военный министр, но и августейший
император и король Франц не будут очень осчастливлены вашею победой; да и я, несчастный секретарь
русского посольства, не чувствую никакой особенной радости…
12-го ноября кутузовская боевая армия, стоявшая лагерем около Ольмюца, готовилась к следующему дню на смотр двух
императоров —
русского и австрийского. Гвардия, только что подошедшая из России, ночевала в 15-ти верстах от Ольмюца и на другой день прямо на смотр, к 10-ти часам утра, вступила на ольмюцкое поле.
На другой день свидания Бориса с Ростовым был смотр австрийских и
русских войск, как свежих, пришедших из России, так и тех, которые вернулись из похода с Кутузовым. Оба
императора,
русский с наследником цесаревичем и австрийский с эрцгерцогом, делали этот смотр союзной 80-ти-тысячной армии.
Как в часах результат сложного движения бесчисленных различных колес и блоков есть только медленное и уравномеренное движение стрелки, указывающей время, так и результатом всех сложных человеческих движений этих 160 000
русских и французов — всех страстей, желаний, раскаяний, унижений, страданий, порывов гордости, страха, восторга этих людей — был только проигрыш Аустерлицкого сражения, так называемого сражения трех
императоров, т. е. медленное передвижение всемирно-исторической стрелки на циферблате истории человечества.
Вейротер усмехнулся опять тою улыбкой, которая говорила, что ему смешно и странно встречать возражения от
русских генералов и доказывать то, в чем не только он сам слишком хорошо был уверен, но в чем уверены были им государи-императоры.
В свите
императоров были отобранные молодцы-ординарцы,
русские и австрийские, гвардейских и армейских полков.
— Ну, однако! Этот, говорят, командир всей гвардии
императора Александра, — сказал первый, указывая на раненого
русского офицера в белом кавалергардском мундире.
Жилинский, видимо, не радостно принял это новое
русское лицо в свой кружок и ничего не сказал Ростову. Борис, казалось, не замечал происшедшего стеснения от нового лица и с тем же приятным спокойствием и застланностью в глазах, с которыми он встретил Ростова, старался оживить разговор. Один из французов обратился с обыкновенною французскою учтивостью к упорно молчавшему Ростову и сказал ему, что вероятно для того, чтоб увидать
императора, он приехал в Тильзит.
Во фраке и круглой шляпе Николай бродил по городу, разглядывая французов и их мундиры, разглядывая улицы и дома, где жили
русский и французский
императоры.
Ростов не спуская глаз, несмотря на топтание лошадьми французских жандармов, осаживавших толпу, следил за каждым движением
императора Александра и Бонапарте. Его, как неожиданность, поразило то, что Александр держал себя как равный с Бонапарте, и что Бонапарте совершенно свободно, как будто эта близость с государем естественна и привычна ему, как равный обращался с
русским царем.
— A celui qui s’est le plus vaillament conduit dans cette dernière guerre, [ — Тому, кто храбрее всех вел себя в эту войну,] — прибавил Наполеон, отчеканивая каждый слог, с возмутительным для Ростова спокойствием и уверенностью оглядывая ряды
русских, вытянувшихся перед ним солдат, всё держащих на караул и неподвижно глядящих в лицо своего
императора.
В 1809-м году близость двух властелинов мира, как называли Наполеона и Александра, дошла до того, что, когда Наполеон объявил в этом году войну Австрии, то
русский корпус выступил за-границу для содействия своему прежнему врагу Бонапарте против прежнего союзника, австрийского
императора; до того, что в высшем свете говорили о возможности брака между Наполеоном и одною из сестер
императора Александра.
— Sire, — отвечал Балашев, — l’Empereur mon maître ne désire point la guerre, et comme Votre Majesté le voit, [Государь
император русский не желает ее, как ваше величество изволите видеть,] — говорил Балашев, во всех падежах употребляя Votre Majesté, [ваше величество,] с неизбежною аффектацией учащения титула, обращаясь к лицу, для которого титул этот еще новости.
Император, государь мой,] — начал Балашев давно приготовленную речь, когда Наполеон, окончив свою речь, вопросительно взглянул на
русского посла; но взгляд устремленных на него глаз
императора смутил его.
В исторических сочинениях о 1812-м годе авторы-французы очень любят говорить о том, как Наполеон чувствовал опасность растяжения своей линии, как он искал сражения, как маршалы его советовали ему остановиться в Смоленске, и приводить другие подобные доводы, доказывающие, что тогда уже будто понята была опасность кампании; а авторы-русские еще более любят говорить о том, как с начала кампании существовал план Скифской войны заманиванья Наполеона в глубь России и приписывают этот план кто Пфулю, кто какому-то французу, кто Толю, кто самому
императору Александру, указывая на записки, на проекты и письма, в которых действительно находятся намеки на этот образ действий.
Император находится при армии для воодушевления ее в отстаиваньи каждого шага
русской земли, а не для отступления.
В середине разговора, который начинал занимать Наполеона, глаза Бертье обратились на генерала с свитой, который на потной лошади скакал к кургану. Это был Бельяр. Он, слезши с лошади, быстрыми шагами подошел к
императору и смело, громким голосом стал доказывать необходимость подкреплений. Он клялся честью, что
русские погибли, ежели
император даст еще дивизию.
Адъютант приехал сказать, что по приказанию
императора 200 орудий направлены на
русских, но что
русские всё так же стоят.
Он в воображении своем назначал дни réunion dans le palais des Czars, [собраний во дворце царей,] где должны были сходиться
русские вельможи с вельможами французского
императора.
Но, даже ежели и допустить, что виною неудачи
русских были Кутузов и Чичагов и т. п., нельзя понять всё-таки, почему и в тех условиях, в которых находились
русские войска под Красным и под Березиной (в обоих случаях
русские были в превосходных силах), почему не взято в плен французское войско с маршалами, королями и
императором, когда в этом состояла цель
русских?
В-четвертых, бессмысленно было желание взять в плен
императора, королей, герцогов, — людей, плен которых в высшей степени затруднил бы действия
русских, как то признавали самые искусные дипломаты того времени (J. Maistre и другие). Еще бессмысленнее было желание взять корпуса французов, когда свои войска растаяли наполовину до Красного, а к корпусам пленных надо было отделить дивизии конвоя, и когда свои солдаты не всегда получали полный провиант и уже забранные пленные мерли с голода.
Неточные совпадения
Московский университет вырос в своем значении вместе с Москвою после 1812 года; разжалованная
императором Петром из царских столиц, Москва была произведена
императором Наполеоном (сколько волею, а вдвое того неволею) в столицы народа
русского.
— Москва — столица
русского народа, — говорил он, — а Петербург только резиденция
императора.
Говорят, будто я обязан этим усердию двух-трех верноподданных
русских, живших в Ницце, и в числе их мне приятно назвать министра юстиции Панина; он не мог вынести, что человек, навлекший на себя высочайший гнев Николая Павловича, не только покойно живет, и даже в одном городе с ним, но еще пишет статейки, зная, что государь
император этого не жалует.
Всегда власть находится в руках тех, кто повелевает войском, и всегда все властители — от римских кесарей до
русских и немецких
императоров — озабочены более всего войском, заискивают только в войске, зная, что если войско с ними, то власть в их руках.
Зарубин и Мясников поехали в город для повестки народу,а незнакомец, оставшись у Кожевникова, объявил ему, что он
император Петр III, что слухи о смерти его были ложны, что он, при помощи караульного офицера, ушел в Киев, где скрывался около года; что потом был в Цареграде и тайно находился в
русском войске во время последней турецкой войны; что оттуда явился он на Дону и был потом схвачен в Царицыне, но вскоре освобожден верными казаками; что в прошлом году находился он на Иргизе и в Яицком городке, где был снова пойман и отвезен в Казань; что часовой, подкупленный за семьсот рублей неизвестным купцом, освободил его снова; что после подъезжал он к Яицкому городку, но, узнав через одну женщину о строгости, с каковою ныне требуются и осматриваются паспорта, воротился на Сызранскую дорогу, по коей скитался несколько времени, пока наконец с Таловинского умета взят Зарубиным и Мясниковым и привезен к Кожевникову.