Неточные совпадения
Вольцоген обращался с светлейшим с некоторою афектированною небрежностью, имеющею целью показать, что он, как высоко образованный военный, предоставляет русским делать кумира из этого старого, бесполезного человека, а сам знает с кем он имеет дело. «Der alte Herr (как называли Кутузова в
своем кругу немцы), macht sich ganz bequem», [Старый
господин покойно устроился,] подумал Вольцоген, и, строго взглянув на тарелки, стоявшие
пред Кутузовым, начал докладывать старому
господину положение дел на левом фланге так, как приказал ему Барклай и как он сам его видел и понял.
Служанка лет под пятьдесят, маленького роста, круглая, свежая, будто вспрыснутая росою Аврора [Аврора — богиня утренней зари (рим. миф.).], прибавить надобно, вечерняя и осенняя, с улыбкою на устах прикатила
пред своего господина.
Неточные совпадения
— А критикуют у нас от конфуза
пред Европой, от самолюбия, от неумения жить по-русски.
Господину Герцену хотелось Вольтером быть, ну и у других критиков — у каждого
своя мечта. Возьмите лепешечку, на вишневом соке замешена; домохозяйка моя — неистощимой изобретательности по части печева, — талант!
Ибо в каждый час и каждое мгновение тысячи людей покидают жизнь
свою на сей земле и души их становятся
пред Господом — и сколь многие из них расстались с землею отъединенно, никому не ведомо, в грусти и тоске, что никто-то не пожалеет о них и даже не знает о них вовсе: жили ль они или нет.
Слышал я потом слова насмешников и хулителей, слова гордые: как это мог
Господь отдать любимого из святых
своих на потеху диаволу, отнять от него детей, поразить его самого болезнью и язвами так, что черепком счищал с себя гной
своих ран, и для чего: чтобы только похвалиться
пред сатаной: «Вот что, дескать, может вытерпеть святой мой ради меня!» Но в том и великое, что тут тайна, — что мимоидущий лик земной и вечная истина соприкоснулись тут вместе.
Кричат и секунданты, особенно мой: «Как это срамить полк, на барьере стоя, прощения просить; если бы только я это знал!» Стал я тут
пред ними
пред всеми и уже не смеюсь: «
Господа мои, говорю, неужели так теперь для нашего времени удивительно встретить человека, который бы сам покаялся в
своей глупости и повинился, в чем сам виноват, публично?» — «Да не на барьере же», — кричит мой секундант опять.
Правда, в ту пору он у нас слишком уж даже выделанно напрашивался на
свою роль шута, любил выскакивать и веселить
господ, с видимым равенством конечно, но на деле совершенным
пред ними хамом.