Неточные совпадения
Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки — стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая
цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив
армии, подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
Кутузову надо было итти еще
целые сутки с своими обозами, чтобы достигнуть Цнайма, и потому, чтобы спасти
армию, Багратион должен был с четырьмя тысячами голодных, измученных солдат удерживать в продолжение суток всю неприятельскую
армию, встретившуюся с ним в Голлабруне, что́ было, очевидно, невозможно.
Чтобы несомненно раздавить эту
армию, он поджидал отставшие по дороге из Вены войска и с этою
целью предложил перемирие на три дня, с условием, чтобы те и другие войска не изменяли своих положений и не трогались с места.
Как слышно было,
цель присылки Савари состояла в предложении свидания императора Александра с Наполеоном. В личном свидании, к радости и гордости всей
армии, было отказано, и вместо государя князь Долгоруков, победитель при Вишау, был отправлен вместе с Савари для переговоров с Наполеоном, ежели переговоры эти, против чаяния, имели
целью действительное желание мира.
Несмотря на то, что дипломаты еще твердо верили в возможность мира и усердно работали с этою
целью, несмотря на то. что император Наполеон сам писал письмо императору Александру, называя его Monsieur mon frère [Государь брат мой] и искренно уверяя, что он не желает войны, и что всегда будет любить и уважать его — он ехал к
армии и отдавал на каждой станции новые приказания, имевшие
целью торопить движение
армии от запада к востоку.
При самом начале кампании,
армии наши разрезаны, и единственная
цель, к которой мы стремимся, состоит в том, чтобы соединить их, хотя для того, чтоб отступать и завлекать неприятеля в глубь страны, в соединении
армий не представляется выгод.
Багратион долго не присоединяется (хотя в соединении главная
цель всех начальствующих лиц), потому что ему кажется, что он на этом марше ставит в опасность свою
армию, и что выгоднее всего для него отступить левее и южнее, беспокоя с фланга и тыла неприятеля и комплектуя свою
армию в Украйне.
Дело же очевидно было так: позиция была избрана по реке Колоче, пересекающей большую дорогу не под прямым, а под острым углом, так что левый фланг был в Шевардине, правый около селения Нового и центр в Бородине, при слиянии рек Колочи и Войны. Позиция эта, под прикрытием реки Колочи, для
армии, имеющей
целью остановить неприятеля, движущегося по Смоленской дороге к Москве, очевидна для всякого, кто посмотрит на Бородинское поле, забыв о том, как произошло сражение.
Цель войны — убийство, орудия войны — шпионство, измена и поощрение ее, разорение жителей, ограбление их или воровство для продовольствия
армии; обман и ложь, называемые военными хитростями; нравы военного сословия — отсутствие свободы, т. е. дисциплина, праздность, невежество, жестокость, разврат, пьянство.
Французам, атаковавшим русскую
армию с
целью сбить ее с позиции, должно было сделать это усилие, потому что до тех пор, пока русские, точно так же как и до сражения, загораживали дорогу в Москву,
цель французов не была достигнута, и все их усилия и потери пропали даром.
Но, если
целью было то, чтò действительно совершилось и то, чтò для всех русских людей тогда было общим желанием (изгнание французов из России и истребление их
армии), то будет совершенно ясно, что Тарутинское сражение, именно вследствие его несообразностей, было то самое, чтò было нужно в тот период кампании.
Пускай самые искусные стратегики придумают, представив себе, что
цель Наполеона состояла в том, чтобы погубить свою
армию, придумают другой ряд действий, который бы с такою же несомненностью и независимостью от всего того, чтò бы ни предприняли русские войска, погубил бы так совершенно всю французскую
армию, как то, чтò сделал Наполеон.
Как ни странны исторические описания того, как какой-нибудь король или император, поссорившись с другим императором или королем, собрал войско, сразился с войском врага, одержал победу, убил три, пять, десять тысяч человек, и, вследствие того, покорил государство и
целый народ в несколько миллионов; как ни непонятно, почему поражение одной
армии, одною сотой всех сил народа, заставило покориться народ, — все факты истории (насколько она нам известна), подтверждают справедливость того, что бòльшие или меньшие успехи войска одного народа, против войска другого народа, суть причины или, по крайней мере, существенные признаки увеличения или уменьшения силы народов.
Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности? Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три
армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история)
цель русских состояла именно в том, чтоб остановить, отрезать и забрать в плен всех французов?
Источник этого противоречия лежит в том, что историками, изучающими события по письмам государей и генералов, по реляциям, рапортам и т. п., предположена ложная, никогда не существовавшая
цель последнего периода войны 1812 года,
цель будто бы состоявшая в том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с маршалами и
армией.
Цель эта не имела никакого смысла во-первых потому, что расстроенная
армия Наполеона со всею возможной быстротой бежала из России, т. е. исполняла то самое, чего мог желать всякий русский. Для чего же было делать различные операции над французами, которые бежали так быстро, как только они могли?
Цель отрезывания Наполеона с
армией никогда не существовала, кроме как в воображении десятка людей. Она не могла существовать, потому что она была бессмысленна, и достижение ее было невозможно.
Цель народа была одна: очистить свою землю от нашествия.
Цель эта достигалась во-первых сама собою, так как французы бежали и потому следовало только не останавливать этого движения. Во-вторых,
цель эта достигалась действиями народной войны, уничтожавшей французов, и в-третьих тем, что большая русская
армия шла следом за французами, готовая употребить силу в случае остановки движения французов.