Неточные совпадения
Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив
на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда
на русском, иногда
на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправлял редкие седые волосы
на лысине, и опять звал обедать.
Княжна, своими сухими, худыми
руками придерживая
на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
Он принял молча перчатку [от] адъютанта, сел
на место дамы, положив свои большие
руки на симметрично-выставленные
колени, в наивной позе египетской статуи, и решил про себя, что всё это так именно должно быть и что ему в нынешний вечер, для того чтобы не потеряться и не наделать глупостей, не следует действовать по своим соображениям, а надобно предоставить себя вполне
на волю тех, которые руководили им.
Солдаты, утопая по
колена в грязи,
на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди.
Прямо против Вейротера, устремив
на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев
руки с выгнутыми наружу локтями
на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами.
То он кружил ее, то
на правой, то
на левой
руке, то падая
на колена, обводил ее вокруг себя, и опять вскакивал и пускался вперед с такою стремительностью, как будто он намерен был, не переводя духа, перебежать через все комнаты; то вдруг опять останавливался и делал опять новое и неожиданное
колено.
— Что́ же делать! С кем это не случалось, — сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целою жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать
руки своего отца,
на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
— Всё пропало? — повторил он. — Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту
на коленях просил
руки и любви вашей.
После тех нечаянных слов о том, что ежели бы он был свободен, он
на коленях бы просил ее
руки и любви, сказанных в минуту такого сильного волнения для нее, Пьер никогда не говорил ничего о своих чувствах к Наташе; и для нее было очевидно, что те слова, тогда так утешившие ее, были сказаны, как говорятся всякие бессмысленные слова, для утешения плачущего ребенка.
― Я думаю… ― сказал Пьер. ― Ему нечего прощать… Ежели бы я был
на его месте… ― По связи воспоминаний, Пьер мгновенно перенесся воображением к тому времени, когда он, утешая ее, сказал ей, что ежели бы он был не он, а лучший человек в мире и свободен, то он
на коленях просил бы ее
руки, и то же чувство жалости, нежности, любви охватило его, и те же слова были у него
на устах. Но она не дала ему времени сказать их.
Когда кончился молебен, Кутузов подошел к иконе, тяжело опустился
на колена, кланяясь в землю, и долго пытался и не мог встать от тяжести и слабости. Седая голова его подергивалась от усилий. Наконец он встал и с детски-наивным вытягиванием губ приложился к иконе и опять поклонился, дотронувшись
рукой до земли. Генералитет последовал его примеру; потом офицеры, и за ними, давя друг друга, топчась, пыхтя и толкаясь, с взволнованными лицами, полезли солдаты и ополченцы.
В один день он сводил графиню в католический храм, где она стала
на колени перед алтарем, к которому была подведена. Немолодой, обворожительный француз положил ей
на голову
руки и, как она сама потом рассказывала, она почувствовала что-то в роде дуновения свежего ветра, которое сошло ей в душу. Ей объяснили, что это была la grâce. [благодать.]
Аббат, хорошо откормленный, с пухлою, гладко-бритою бородой, приятным, крепким ртом и белыми
руками, сложенными кротко
на коленях, сидел близко к Элен, и с тонкою улыбкой
на губах, мирно-восхищенным ее красотою взглядом, смотрел изредка
на ее лицо, и излагал свой взгляд
на занимавший их вопрос.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься
на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузьминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его
руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что-то неясное, ласково-успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там
на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
Наташа быстрым, но осторожным движением подвинулась к нему
на коленях и, взяв осторожно его
руку, нагнулась над ней лицом и стала целовать ее, чуть дотрогиваясь губами.
Соня подошла к графине и, став
на колени, поцеловала ее
руку.
Таким образом аккуратно, круглыми, спорыми, без замедления следовавшими одно за другим, движениями, разувшись, человек развесил свою обувь
на колушки, вбитые у него над головами, достал ножик, обрезал что-то, сложил ножик, положил под изголовье и, получше усевшись, обнял свои поднятые
колени обеими
руками и прямо уставился
на Пьера.
Женская фигура, с лицом Софьи, рисовалась ему белой, холодной статуей, где-то в пустыне, под ясным, будто лунным небом, но без луны; в свете, но не солнечном, среди сухих нагих скал, с мертвыми деревьями, с нетекущими водами, с странным молчанием. Она, обратив каменное лицо к небу, положив
руки на колени, полуоткрыв уста, кажется, жаждала пробуждения.
Неточные совпадения
Выползли они все вдруг, и старые и малые, и мужеск и женск пол, и, воздев
руки к небу, пали среди площади
на колени.
— Ах, что я сделал! — вскрикнул он и, став пред ней
на колени, стал целовать ее
руки.
И ровно в ту минуту, как середина между колесами поравнялась с нею, она откинула красный мешочек и, вжав в плечи голову, упала под вагон
на руки и легким движением, как бы готовясь тотчас же встать, опустилась
на колена.
Смутное сознание той ясности, в которую были приведены его дела, смутное воспоминание о дружбе и лести Серпуховского, считавшего его нужным человеком, и, главное, ожидание свидания — всё соединялось в общее впечатление радостного чувства жизни. Чувство это было так сильно, что он невольно улыбался. Он спустил ноги, заложил одну
на колено другой и, взяв ее в
руку, ощупал упругую икру ноги, зашибленной вчера при падении, и, откинувшись назад, вздохнул несколько раз всею грудью.
Аннушка уже дремала, держа красный мешочек
на коленах широкими
руками в перчатках, из которых одна была прорвана.