Неточные совпадения
Он
прочел письма. Одно было очень неприятное — от купца, покупавшего лес
в имении жены. Лес этот необходимо было продать; но теперь, до примирения с женой, не могло быть о том речи. Всего же неприятнее тут было то, что этим подмешивался денежный интерес
в предстоящее дело его примирения с женою. И
мысль, что он может руководиться этим интересом, что он для продажи этого леса будет искать примирения с женой, — эта
мысль оскорбляла его.
Как всегда, у него за время его уединения набралось пропасть
мыслей и чувств, которых он не мог передать окружающим, и теперь он изливал
в Степана Аркадьича и поэтическую радость весны, и неудачи и планы хозяйства, и
мысли и замечания о книгах, которые он
читал, и
в особенности идею своего сочинения, основу которого, хотя он сам не замечал этого, составляла критика всех старых сочинений о хозяйстве.
— Что же? что? — спрашивал он, сжимая локтем ее руку и стараясь
прочесть в ее лице ее
мысли.
Но она не слушала его слов, она
читала его
мысли по выражению лица. Она не могла знать, что выражение его лица относилось к первой пришедшей Вронскому
мысли — о неизбежности теперь дуэли. Ей никогда и
в голову не приходила
мысль о дуэли, и поэтому это мимолетное выражение строгости она объяснила иначе.
Левин, которого давно занимала
мысль о том, чтобы помирить братьев хотя перед смертью, писал брату Сергею Ивановичу и, получив от него ответ,
прочел это письмо больному. Сергей Иванович писал, что не может сам приехать, но
в трогательных выражениях просил прощения у брата.
Мысли казались ему плодотворны, когда он или
читал или сам придумывал опровержения против других учений,
в особенности против материалистического; но как только он
читал или сам придумывал разрешение вопросов, так всегда повторялось одно и то же.
Неточные совпадения
Стародум(
читает). «…Я теперь только узнал… ведет
в Москву свою команду… Он с вами должен встретиться… Сердечно буду рад, если он увидится с вами… Возьмите труд узнать образ
мыслей его». (
В сторону.) Конечно. Без того ее не выдам… «Вы найдете… Ваш истинный друг…» Хорошо. Это письмо до тебя принадлежит. Я сказывал тебе, что молодой человек, похвальных свойств, представлен… Слова мои тебя смущают, друг мой сердечный. Я это и давеча приметил и теперь вижу. Доверенность твоя ко мне…
И что ж? Глаза его
читали, // Но
мысли были далеко; // Мечты, желания, печали // Теснились
в душу глубоко. // Он меж печатными строками //
Читал духовными глазами // Другие строки.
В них-то он // Был совершенно углублен. // То были тайные преданья // Сердечной, темной старины, // Ни с чем не связанные сны, // Угрозы, толки, предсказанья, // Иль длинной сказки вздор живой, // Иль письма девы молодой.
Домой приехав, пистолеты // Он осмотрел, потом вложил // Опять их
в ящик и, раздетый, // При свечке, Шиллера открыл; // Но
мысль одна его объемлет; //
В нем сердце грустное не дремлет: // С неизъяснимою красой // Он видит Ольгу пред собой. // Владимир книгу закрывает, // Берет перо; его стихи, // Полны любовной чепухи, // Звучат и льются. Их
читает // Он вслух,
в лирическом жару, // Как Дельвиг пьяный на пиру.
Долго бессмысленно смотрел я
в книгу диалогов, но от слез, набиравшихся мне
в глаза при
мысли о предстоящей разлуке, не мог
читать; когда же пришло время говорить их Карлу Иванычу, который, зажмурившись, слушал меня (это был дурной признак), именно на том месте, где один говорит: «Wo kommen Sie her?», [Откуда вы идете? (нем.)] а другой отвечает: «Ich komme vom Kaffe-Hause», [Я иду из кофейни (нем.).] — я не мог более удерживать слез и от рыданий не мог произнести: «Haben Sie die Zeitung nicht gelesen?» [Вы не
читали газеты? (нем.)]
Я не мог прийти
в себя от
мысли, что вместо ожидаемого рисунка при всех
прочтут мои никуда не годные стихи и слова: как родную мать, которые ясно докажут, что я никогда не любил и забыл ее.