Неточные совпадения
Тот самый ясный и
холодный августовский день, который так безнадежно действовал на Анну, казался ему возбудительно оживляющим и освежал его разгоревшееся от обливания лицо и шею.
Теперь, когда он держал в руках его письмо, он невольно представлял себе
тот вызов, который, вероятно, нынче же или завтра он найдет у себя, и самую дуэль, во время которой он с
тем самым
холодным и гордым выражением, которое и теперь было на его лице, выстрелив в воздух, будет стоять под выстрелом оскорбленного мужа.
Алексей Александрович думал тотчас стать в
те холодные отношения, в которых он должен был быть с братом жены, против которой он начинал дело развода; но он не рассчитывал на
то море добродушия, которое выливалось из берегов в душе Степана Аркадьича.
Необыкновенно было
то, что его все не только любили, но и все прежде несимпатичные,
холодные, равнодушные люди восхищаясь им, покорялись ему во всем, нежно и деликатно обходились с его чувством и разделяли его убеждение, что он был счастливейшим в мире человеком, потому что невеста его была верх совершенства.
Поэтому Вронский при встрече с Голенищевым дал ему
тот холодный и гордый отпор, который он умел давать людям и смысл которого был таков: «вам может нравиться или не нравиться мой образ жизни, но мне это совершенно всё равно: вы должны уважать меня, если хотите меня знать».
— А! Алексей Александрович! — сказал старичок, злобно блестя глазами, в
то время как Каренин поравнялся с ним и
холодным жестом склонил голову. — Я вас еще не поздравил, — сказал он, указывая на его новополученную ленту.
Перед отъездом Вронского на выборы, обдумав
то, что
те сцены, которые повторялись между ними при каждом его отъезде, могут только охладить, а не привязать его, Анна решилась сделать над собой все возможные усилия, чтобы спокойно переносить разлуку с ним. Но
тот холодный, строгий взгляд, которым он посмотрел на нее, когда пришел объявить о своем отъезде, оскорбил ее, и еще он не уехал, как спокойствие ее уже было разрушено.
То же выражение
холодной готовности к борьбе выразилось и на его лице.
Он спросил ужинать и стал рассказывать ей подробности бегов; но в тоне, во взглядах его, всё более и более делавшихся
холодными, она видела, что он не простил ей ее победу, что
то чувство упрямства, с которым она боролась, опять устанавливалось в нем.
Он был к ней
холоднее, чем прежде, как будто он раскаивался в
том, что покорился.
«Да, вот он перестал теперь притворяться, и видна вся его
холодная ненависть ко мне», — подумала она, не слушая его слов, но с ужасом вглядываясь в
того холодного и жестокого судью, который, дразня ее, смотрел из его глаз.
Пред
тем как уезжать из дома, Вронский вошел к ней. Она хотела притвориться, что ищет что-нибудь на столе, но, устыдившись притворства, прямо взглянула ему в лицо
холодным взглядом.
Теперь, когда он спал, она любила его так, что при виде его не могла удержать слез нежности; но она знала, что если б он проснулся,
то он посмотрел бы на нее
холодным, сознающим свою правоту взглядом, и что, прежде чем говорить ему о своей любви, она должна бы была доказать ему, как он был виноват пред нею.
И довольно было этих слов, чтобы
то не враждебное, но
холодное отношение друг к другу, которого Левин так хотел избежать, опять установилось между братьями.
В комнате было темно и сумрачно. Тесно набитые книгами полки, увеличивая толщину стен, должно быть, не пропускали в эту маленькую комнату звуков с улицы. Между полками матово блестели стёкла окон, заклеенные
холодною тьмою ночи, выступало белое узкое пятно двери. Стол, покрытый серым сукном, стоял среди комнаты, и от него всё вокруг казалось окрашенным в тёмно-серый тон.
Неточные совпадения
И тогда в груди моей родилось отчаяние — не
то отчаяние, которое лечат дулом пистолета, но
холодное, бессильное отчаяние, прикрытое любезностью и добродушной улыбкой.
Вот наконец мы взобрались на Гуд-гору, остановились и оглянулись: на ней висело серое облако, и его
холодное дыхание грозило близкой бурею; но на востоке все было так ясно и золотисто, что мы,
то есть я и штабс-капитан, совершенно о нем забыли…
Я схватил бумаги и поскорее унес их, боясь, чтоб штабс-капитан не раскаялся. Скоро пришли нам объявить, что через час тронется оказия; я велел закладывать. Штабс-капитан вошел в комнату в
то время, когда я уже надевал шапку; он, казалось, не готовился к отъезду; у него был какой-то принужденный,
холодный вид.
Я с трепетом ждал ответа Грушницкого;
холодная злость овладела мною при мысли, что если б не случай,
то я мог бы сделаться посмешищем этих дураков. Если б Грушницкий не согласился, я бросился б ему на шею. Но после некоторого молчания он встал с своего места, протянул руку капитану и сказал очень важно: «Хорошо, я согласен».
То не было отражение жара душевного или играющего воображения:
то был блеск, подобный блеску гладкой стали, ослепительный, но
холодный; взгляд его — непродолжительный, но проницательный и тяжелый, оставлял по себе неприятное впечатление нескромного вопроса и мог бы казаться дерзким, если б не был столь равнодушно спокоен.