Неточные совпадения
Слова кондуктора разбудили его и заставили вспомнить о матери и предстоящем свидании с ней. Он в душе своей не уважал матери и, не отдавая себе в том отчета, не любил ее, хотя по понятиям того круга, в котором жил, по
воспитанию своему, не мог себе представить других к матери отношений, как в высшей степени покорных и почтительных, и тем более внешне покорных и почтительных, чем менее в душе он уважал и любил ее.
Я с
воспитанием maman не только была невинна, но я была глупа.
Только пройденная ею строгая школа
воспитания поддерживала ее и заставляла делать то, чего от нее требовали, то есть танцовать, отвечать на вопросы, говорить, даже улыбаться.
Узнав все эти подробности, княгиня не нашла ничего предосудительного в сближении своей дочери с Варенькой, тем более что Варенька имела манеры и
воспитание самые хорошие: отлично говорила по-французски и по-английски, а главное — передала от г-жи Шталь сожаление, что она по болезни лишена удовольствия познакомиться с княгиней.
Разведенная мать будет иметь свою незаконную семью, в которой положение пасынка и
воспитание его будут, по всей вероятности, дурны.
Что же, какое
воспитание можете дать вы вашим малюткам, если не победите в себе искушение дьявола, влекущего вас к неверию? — сказал он с кроткою укоризной.
И Левину смутно приходило в голову, что не то что она сама виновата (виноватою она ни в чем не могла быть), но виновато ее
воспитание, слишком поверхностное и фривольное («этот дурак Чарский: она, я знаю, хотела, но не умела остановить его»), «Да, кроме интереса к дому (это было у нее), кроме своего туалета и кроме broderie anglaise, у нее нет серьезных интересов.
— Не могу сказать, чтоб я был вполне доволен им, — поднимая брови и открывая глаза, сказал Алексей Александрович. — И Ситников не доволен им. (Ситников был педагог, которому было поручено светское
воспитание Сережи.) Как я говорил вам, есть в нем какая-то холодность к тем самым главным вопросам, которые должны трогать душу всякого человека и всякого ребенка, — начал излагать свои мысли Алексей Александрович, по единственному, кроме службы, интересовавшему его вопросу —
воспитанию сына.
Когда Алексей Александрович с помощью Лидии Ивановны вновь вернулся к жизни и деятельности, он почувствовал своею обязанностью заняться
воспитанием оставшегося на его руках сына.
Никогда прежде не занимавшись вопросами
воспитания, Алексей Александрович посвятил несколько времени на теоретическое изучение предмета.
И прочтя несколько книг антропологии, педагогики и дидактики, Алексей Александрович составил себе план
воспитания и, пригласив лучшего петербургского педагога для руководства, приступил к делу.
Он нравился Левину своим хорошим
воспитанием, отличным выговором на французском и английском языках и тем, что он был человек его мира.
«Потом болезни детей, этот страх вечный; потом
воспитание, гадкие наклонности (она вспомнила преступление маленькой Маши в малине), ученье, латынь, — всё это так непонятно и трудно.
В прошлом году он оставил дипломатическую службу, не по неприятности (у него никогда ни с кем не бывало неприятностей), и перешел на службу в дворцовое ведомство в Москву, для того чтобы дать наилучшее
воспитание своим двум мальчикам.
― Ах, как же! Я теперь чувствую, как я мало образован. Мне для
воспитания детей даже нужно много освежить в памяти и просто выучиться. Потому что мало того, чтобы были учителя, нужно, чтобы был наблюдатель, как в вашем хозяйстве нужны работники и надсмотрщик. Вот я читаю ― он показал грамматику Буслаева, лежавшую на пюпитре ― требуют от Миши, и это так трудно… Ну вот объясните мне. Здесь он говорит…
― Напротив, вы не можете себе представить, как, глядя на вас, я всегда учусь тому, что мне предстоит, именно
воспитанию детей.
― Это всё нагоните. Они такие способные дети. Главное ― нравственное
воспитание. Вот чему я учусь, глядя на ваших детей.
― Вы говорите ― нравственное
воспитание. Нельзя себе представить, как это трудно! Только что вы побороли одну сторону, другие вырастают, и опять борьба. Если не иметь опоры в религии, ― помните, мы с вами говорили, ― то никакой отец одними своими силами без этой помощи не мог бы воспитывать.
— Я вот говорю Анне Аркадьевне, — сказал Воркуев, — что если б она положила хоть одну сотую той энергии на общее дело
воспитания русских детей, которую она кладет на эту Англичанку, Анна Аркадьевна сделал бы большое, полезное дело.
Поживя долго безвыездно в Москве, он доходил до того, что начинал беспокоиться дурным расположением и упреками жены, здоровьем,
воспитанием детей, мелкими интересами своей службы; даже то, что у него были долги, беспокоило его.