Неточные совпадения
Уж который раз он видел его приезжавшим
в Москву из
деревни, где он что-то делал, но что именно, того Степан Аркадьич никогда не мог понять хорошенько, да и не интересовался.
— Смотри же, ты ведь, я тебя знаю, забудешь или вдруг уедешь
в деревню! — смеясь прокричал Степан Аркадьич.
Но когда
в нынешнем году,
в начале зимы, Левин приехал
в Москву после года
в деревне и увидал Щербацких, он понял,
в кого из трех ему действительно суждено было влюбиться.
Пробыв
в Москве, как
в чаду, два месяца, почти каждый день видаясь с Кити
в свете, куда он стал ездить, чтобы встречаться с нею, Левин внезапно решил, что этого не может быть, и уехал
в деревню.
Но, пробыв два месяца один
в деревне, он убедился, что это не было одно из тех влюблений, которые он испытывал
в первой молодости; что чувство это не давало ему минуты покоя; что он не мог жить, не решив вопроса: будет или не будет она его женой; и что его отчаяние происходило только от его воображения, что он не имеет никаких доказательств
в том, что ему будет отказано.
— Неужели вам не скучно зимою
в деревне? — сказала она.
— Не могу, — отвечал Левин. — Ты постарайся, войди
в в меня, стань на точку зрения деревенского жителя. Мы
в деревне стараемся привести свои руки
в такое положение, чтоб удобно было ими работать; для этого обстригаем ногти, засучиваем иногда рукава. А тут люди нарочно отпускают ногти, насколько они могут держаться, и прицепляют
в виде запонок блюдечки, чтоб уж ничего нельзя было делать руками.
Матери не нравились
в Левине и его странные и резкие суждения, и его неловкость
в свете, основанная, как она полагала, на гордости, и его, по ее понятиям, дикая какая-то жизнь
в деревне, с занятиями скотиной и мужиками; не нравилось очень и то, что он, влюбленный
в ее дочь, ездил
в дом полтора месяца, чего-то как будто ждал, высматривал, как будто боялся, не велика ли будет честь, если он сделает предложение, и не понимал, что, ездя
в дом, где девушка невеста, надо было объясниться.
Но
в это самое время вышла княгиня. На лице ее изобразился ужас, когда она увидела их одних и их расстроенные лица. Левин поклонился ей и ничего не сказал. Кити молчала, не поднимая глаз. «Слава Богу, отказала», — подумала мать, и лицо ее просияло обычной улыбкой, с которою она встречала по четвергам гостей. Она села и начала расспрашивать Левина о его жизни
в деревне. Он сел опять, ожидая приезда гостей, чтоб уехать незаметно.
— Константин Дмитрич, — сказала она ему, — растолкуйте мне, пожалуйста, что такое значит, — вы всё это знаете, — у нас
в Калужской
деревне все мужики и все бабы всё пропили, что у них было, и теперь ничего нам не платят. Что это значит? Вы так хвалите всегда мужиков.
— Я нынче зимой должен был, кажется, обедать с вами, — сказал он, улыбаясь своею простою и открытою улыбкой, — но вы неожиданно уехали
в деревню.
— А вы всегда
в деревне? — спросил он. — Я думаю, зимой скучно?
— Но надеюсь, граф, что вы бы не согласились жить всегда
в деревне, — сказала графиня Нордстон.
— Не знаю, я не пробовал подолгу. Я испытывал странное чувство, — продолжал он. — Я нигде так не скучал по
деревне, русской
деревне, с лаптями и мужиками, как прожив с матушкой зиму
в Ницце. Ницца сама по себе скучна, вы знаете. Да и Неаполь, Сорренто хороши только на короткое время. И именно там особенно живо вспоминается Россия, и именно
деревня. Они точно как…
— Знаю я, что если тебя слушать, перебила княгиня, — то мы никогда не отдадим дочь замуж. Если так, то надо
в деревню уехать.
Вспоминал потом про историю с мальчиком, которого он взял из
деревни, чтобы воспитывать, и
в припадке злости так избил, что началось дело по обвинению
в причинении увечья.
— Живу один
в деревне, как жил прежде, занимаюсь хозяйством, — отвечал Константин, с ужасом вглядываясь
в жадность, с которою брат его пил и ел, и стараясь скрыть свое внимание.
Это он почувствовал при одном виде Игната и лошадей; но когда он надел привезенный ему тулуп, сел закутавшись
в сани и поехал, раздумывая о предстоящих распоряжениях
в деревне и поглядывая на пристяжную, бывшую верховою, Донскую, надорванную, но лихую лошадь, он совершенно иначе стал понимать то, что с ним случилось.
— Что ж, он не уехал еще
в деревню лес продавать?
Хотя многие из тех планов, с которыми он вернулся
в деревню, и не были им исполнены, однако самое главное, чистота жизни, была соблюдена им.
Степан Аркадьич рассказал много интересных новостей и
в особенности интересную для Левина новость, что брат его Сергей Иванович собирался на нынешнее лето к нему
в деревню.
Левин презрительно улыбнулся. «Знаю, — подумал он, — эту манеру не одного его, но и всех городских жителей, которые, побывав раза два
в десять лет
в деревне и заметив два-три слова деревенские, употребляют их кстати и некстати, твердо уверенные, что они уже всё знают. Обидной, станет 30 сажен. Говорит слова, а сам ничего не понимает».
— Да, не откажусь. Какой аппетит у меня
в деревне, чудо. Что ж ты Рябинину не предложил поесть?
Сергей Иванович Кознышев хотел отдохнуть от умственной работы и, вместо того чтоб отправиться по обыкновению за границу, приехал
в конце мая
в деревню к брату.
Но, несмотря на свою любовь и уважение к Сергею Ивановичу, Константину Левину было
в деревне неловко с братом.
Кроме того, Константину Левину было
в деревне неловко с братом еще и оттого, что
в деревне, особенно летом, Левин бывал постоянно занят хозяйством, и ему не доставало длинного летнего дня, для того чтобы переделать всё, что нужно, а Сергей Иванович отдыхал.
С вечера Константин Левин пошел
в контору, сделал распоряжение о работах и послал по
деревням вызвать на завтра косцов, с тем чтобы косить Калиновый луг, самый большой и лучший.
В то время как Степан Аркадьич приехал
в Петербург для исполнения самой естественной, известной всем служащим, хотя и непонятной для неслужащих, нужнейшей обязанности, без которой нет возможности служить, — напомнить о себе
в министерстве, — и при исполнении этой обязанности, взяв почти все деньги из дому, весело и приятно проводил время и на скачках и на дачах, Долли с детьми переехала
в деревню, чтоб уменьшить сколько возможно расходы.
Она переехала
в свою приданую
деревню Ергушово, ту самую, где весной был продан лес и которая была
в пятидесяти верстах от Покровского Левина.
Степану Аркадьичу отъезд жены
в деревню был очень приятен во всех отношениях: и детям здорово, и расходов меньше, и ему свободнее.
Дарья же Александровна считала переезд
в деревню на лето необходимым для детей,
в особенности для девочки, которая не могла поправиться после скарлатины, и наконец, чтоб избавиться от мелких унижений, мелких долгов дровлнику, рыбнику, башмачнику, которые измучали ее.
Сверх того, отъезд был ей приятен еще и потому, что она мечтала залучить к себе
в деревню сестру Кити, которая должна была возвратиться из-за границы
в середине лета, и ей предписано было купанье.
Первое время деревенской жизни было для Долли очень трудное. Она живала
в деревне в детстве, и у ней осталось впечатление, что
деревня есть спасенье от всех городских неприятностей, что жизнь там хотя и не красива (с этим Долли легко мирилась), зато дешева и удобна: всё есть, всё дешево, всё можно достать, и детям хорошо. Но теперь, хозяйкой приехав
в деревню, она увидела, что это всё совсем не так, как она думала.
Теперь,
в уединении
деревни, она чаще и чаще стала сознавать эти радости. Часто, глядя на них, она делала всевозможные усилия, чтоб убедить себя, что она заблуждается, что она, как мать, пристрастна к своим детям; всё-таки она не могла не говорить себе, что у нее прелестные дети, все шестеро, все
в равных родах, но такие, какие редко бывают, — и была счастлива ими и гордилась ими.
В конце мая, когда уже всё более или менее устроилось, она получила ответ мужа на свои жалобы о деревенских неустройствах. Он писал ей, прося прощения
в том, что не обдумал всего, и обещал приехать при первой возможности. Возможность эта не представилась, и до начала июня Дарья Александровна жила одна
в деревне.
Здесь
в деревне, с детьми и с симпатичною ему Дарьей Александровной, Левин пришел
в то, часто находившее на него, детски веселое расположение духа, которое Дарья Александровна особенно любила
в нем. Бегая с детьми, он учил их гимнастике, смешил мисс Гуль своим дурным английским языком и рассказывал Дарье Александровне свои занятия
в деревне.
В половине июля к Левину явился староста сестриной
деревни, находившейся за двадцать верст от Покровского, с отчетом о ходе дел и о покосе.
Приехав
в обед
в деревню и оставив лошадь у приятеля-старика, мужа братниной кормилицы, Левин вошел к старику на пчельник, желая узнать от него подробности об уборке покоса.
Разговоры с мужиками
в дальней
деревне показывали, что они начинали привыкать к своим отношениям.
— Я думал, вы к фортепьянам идете? — сказал он, подходя к ней. — Вот чего мне недостает
в деревне: музыки.
Свияжский расспрашивал его про его дело
в деревне, как и всегда, не предполагая никакой возможности найти что-нибудь не найденное
в Европе, и теперь это нисколько не неприятно было Левину.
Это соображение было тем более удобно, что молодые ехали тотчас после свадьбы
в деревню, где вещи большого приданого не будут нужны.
Она знала, что у Левина есть дело
в деревне, которое он любит.
И потому она знала, что их дом будет
в деревне, и желала ехать не за границу, где она не будет жить, а туда, где будет их дом.
Но так как ему было всё равно, он тотчас же попросил Степана Аркадьича, как будто это была его обязанность, ехать
в деревню и устроить там всё, что он знает, с тем вкусом, которого у него так много.
После ужина
в ту же ночь молодые уехали
в деревню.
Они решили ехать
в Россию,
в деревню.
Еще бывши женихом, он был поражен тою определенностью, с которою она отказалась от поездки за границу и решила ехать
в деревню, как будто она знала что-то такое, что нужно, и кроме своей любви могла еще думать о постороннем.
Как всегда, оказалось, что после вопроса о том,
в какую цену им угодно нумер, ни одного хорошего нумера не было: один хороший нумер был занят ревизором железной дороги, другой — адвокатом из Москвы, третий — княгинею Астафьевой из
деревни.
И те уверения
в любви, которые ему казались так пошлы, что ему совестно было выговаривать их, она впивала
в себя и понемногу успокоивалась. На другой день после этого, совершенно примиренные, они уехали
в деревню.